– (Шут облитый в гостях нарочно кем-то из гостей чаем… танцует как Шут нарочно облитый, кем-то равнодушным, чаем) Ранней весной в день отъезда Русского балета в Париж Великий Русский Танцовщик Нежинский проследовал в вагон со специально для него выделенным отдельным купе, проследовал вместе со слугой Директора, и ныне слугой Нежинского, – Василием… теперь немного слов о самом Василии… то что он, Василий, до революции служил в царской охранке было известным местом, в том смысле что это было известно и самому Директору, и многим тем кто в это время так или иначе имел с Директором какое – либо дело… но, вот, в дальнейшей, после революции, Василий стал слугой его единственного ныне, как тогда казалось, Хозяина – всевластного Директора… а о судьбе же соглядатая, и профессионального шпиона, Василия мы поговорим немного ниже… после после мы поговорим об этом… после… мы погорим об этом ниже… Ещё в услужении у Директора была старушка няня, – кто присматривала за своим, с самого его детства, хозяином, за его обиходом, и повседневным бытом… кто также разливала чай всем тем гостям своего Хозяина, кто бывали у него, всей этой шумной богеме она служила… сидела она при том за огромным необъятным самоваром во главе хозяйского стола, всегда величественно и молчаливо… всегда молчала… и лишь изредка, по не понятному окружающим поводу, кивала головой… как – будто одобряла что – то… а иногда и нет… А иногда и нет… и лишь гудела возмущённо, когда в столовой её Хозяина являлся любимец Директора Нежинский, будто хотела ему сказать, – «Что ты здесь делаешь, мой бедный… что тебе здесь надо… тебе ли здесь место… шут…» А однажды просто опрокинула чашку с чаем на парадный фрак Танцовщика… и все при этом сделали вид, что никто ничего как – будто не заметил… все при этом сделали вид… но все видели что она это сделала нарочно… не случайно… но все при этом приняли фальшивый вид, – что будто никто проделки лукавой няни не заметил, никто как – будто бы не видел: как на глазах у Вечного Шута при этом навернулись слёзы… и все замолкли… Замолкли… и при этом мертвящая живое тишина ещё тянулась долго долго, пока Хозяин дома, сам властный Демон, ни разрядил тишину безумным жутким смехом… как – будто бы всё что здесь произошло, вот в эту злосчастную минуту было вполне естественно, и допустимо… и прочие все… гости при этом захохотали таким же безудержным фальшивым смехом… и не смеялась лишь няня… и бедный бедный потерянный дух – Танцовщик нисколько не смеялся… Он не смеялся… Он не смеялся, – потерянный вселенский Дух… вот этот не смеялся.
– (Танец Шута облитого чаем превращается в танец Альберта из «Жизели» страдающего от потери им духовной