Прежде чем в туннеле исчез отблеск последнего факела, Конан уже несся вверх по каменной лестнице. Голубоватое свечение угасало, но он по-прежнему мог видеть призрачно-белую фигурку, неподвижно замершую на галерее. Кровь застыла у него в жилах, когда он приблизился к ней, но Конан и не подумал остановиться. Он подошел к ней вплотную, сжимая в руке обнаженный меч и возвышаясь, подобно воплощению самой смерти, над застывшей фигуркой.
– Елайя! – прорычал он. – Мертва, как и тысячу лет тому назад! Ха!
Из темной пасти туннеля позади него вынырнул темный силуэт. Но внезапный быстрый топот босых ног достиг ушей киммерийца. Он развернулся, стремительный, как кошка, и успел уклониться от удара, нацеленного ему в спину. Когда сверкающая полоса чужого клинка просвистела рядом, он нанес ответный удар с силой и яростью разъяренного питона, и длинное прямое лезвие насквозь продырявило нападавшего, на добрых полтора фута высунув кончик у него между лопаток.
– Готово! – Конан выдернул меч, и человек повалился на пол, хрипя и содрогаясь в конвульсиях.
Но вот мужчина дернулся в последний раз и замер. В меркнущем свете Конан разглядел черное тело и эбеновое лицо, жуткое в голубоватом сиянии. Он только что убил Гварунгу.
Конан перевел взгляд с трупа на богиню. Сыромятные ремни под коленями и грудью поддерживали ее в вертикальном положении. Она стояла, прижатая к каменному выступу, и ее густые волосы, прикрепленные к колонне, не давали голове упасть на грудь. С расстояния в несколько ярдов ремешки были уже совершенно незаметны в неверном свете.
– Похоже, он пришел в себя после того, как я спустился в туннель, – пробормотал Конан. – Скорее всего, он заподозрил, что я ушел вниз. И тогда он выдернул кинжал, – Конан нагнулся и вырвал оружие из немеющих пальцев, окинул его быстрым взглядом и вернул на прежнее место у себя за поясом, – и захлопнул дверь. Потом он притащил сюда Елайю, чтобы обмануть своих легковерных братьев. Это ведь он кричал совсем недавно. Под этой резонирующей крышей узнать его голос было решительно невозможно. А это пульсирующее голубое пламя – оно сразу показалось мне знакомым. Это обычный фокус стигийских жрецов. Должно быть, Тутмекри научил его этому трюку.
Гварунга легко мог попасть в пещеру раньше своих собратьев. Будучи явно знакомым с расположением подземных каверн – по картам или по слухам, значения не имеет, – он вошел в пещеру позже остальных с богиней на руках. Он двинулся обходным путем по туннелям и переходам, пока не оказался вместе со своей ношей на балконе, в то время как Горулга и его аколиты совершали свои бесконечные ритуалы.
Голубоватое сияние погасло, но Конан уже заметил другое свечение, исходящее из одного из коридоров, который выходил на уступ. Чуть дальше по этому коридору, очевидно, находилась еще одна россыпь фосфора, потому что он узнал его ровное слабое сияние. Коридор вел туда же, куда ушли жрецы, и он решил пойти по нему, а не спускаться вниз,