Вчера по двору проходил какой-то парень. Мой футбол подкатился к нему, и парень запнул его на самый верх нового дома. Одного меня искать футбол мама не отпустила. Потому, объяснила она, что я все равно вывалюсь в окно или распорю себе живот о гвоздь.
– Пойдешь с Леней, – сказала мама.
И мы пошли с Леней. Мы забрались на четвертый этаж. Выше уже ничего не было. Футбола тоже нигде не было. Зато здесь, на ровных, белых от солнца плитах, расставив ноги, стоял пожилой, загорелый рабочий. У него были совсем седые волосы. Они горели под солнцем. Рабочий махал рукавицей и кричал кому-то на кране:
– Эй ты, майнуй! Где у тебя глаза, черт?!
Кран поднес большой четырехугольный кусок стены с оконной рамой. Рабочий ловко подтолкнул ее ломом раз, второй, и она сама встала куда следует. После этого рабочий бросил рукавицы и закурил. Тут он заметил нас и крикнул:
– Эй, а вы чего здесь ищете?
Я хотел объяснить, что мы потеряли футбол, но не успел. Леня ответил раньше. Он сказал, что мы ищем место под солнцем. Рабочий засмеялся и спросил:
– Ну и как, нашли?
Леня ответил, что пока нет, и сам спросил:
– А вы?
– Я, брат, еще двадцать лет назад нашел, – сказал рабочий, – ближе меня к солнцу только Бог да вон – крановщик.
Мы посмотрели еще, как он устанавливал второй кусок стены. Леня вдруг усмехнулся и пробормотал:
– Вот ведь как. И совсем не в тридесятом царстве.
А потом он сильно хлопнул меня по плечу и сказал:
– Пошли-ка, старик, в кино. Что-то мне сегодня домой не хочется.
По правде говоря, мне тоже не хотелось домой, и я сказал:
– Пошли.
Игра в бутылочку
Мы с Петькой были влюблены в Люську Медынскую. То есть, вообще-то, все остальные ребята тоже были влюблены в Люську Медынскую, но мы с Петькой первыми сказали, что влюблены, – и все остальные не считались.
Люська про это, конечно, знала. Но в то же время как бы и не знала. Ей сразу же передали, что мы влюблены, но сами-то мы пока ничего не говорили. Потому что не решили еще, как нам быть в таком положении.
А пока мы решали – не решали, подошел Петькин день рождения. Петька пригласил меня как лучшего приятеля и Люську Медынскую. А Люська пришла с подругой – с Вострухиной. Эту рыжую обезьяну Вострухину она везде за собой водила, как адъютанта. Непонятно, почему Люся выбрала в подруги такую кикимору. Может, для того чтобы самой выглядеть рядом с ней еще красивее. Девчонки иногда специально так делают.
Вострухина пришла и сразу начала хозяйничать как у себя дома: пирожные из холодильника таскать на стол, кресла двигать, пластинки заводить.
Петькина мать сказала:
– Ах, какая энергичная девочка! Теперь я вижу, что вы тут без меня не пропадете.
И ушла на дежурство.
А Люся сидела на стуле с таким гордым и неприступным видом, словно это она именинница, а мы все должны вокруг нее плясать.
Вострухина