Было, как и дома, тепло и солнечно. Яблони не попадались, но зацветала сирень. Я нес на плече плащ, в левой руке – свой «сидор», а в правой – сундучок. Держал его за медную витую ручку, приклепанную к горбатой крышке. Сундучок и правда был нетяжелый.
Генриетта Глебовна шагала рядом с сундучком. Глянула на меня и заметила:
– Вы идете уверенно. Видимо, и правда помните дорогу.
– Я многое помню… Например, вашу лампу со стеклянным зеленым шаром. И картину, на которой мальчик тянется к сундучку… похожему на этот.
– С ума сойти… Лампа разбилась тридцать лет назад!
– А картина цела?
– Да… Но… Откуда вы все это знаете? Мне даже страшно, – заявила она. Впрочем, без всякого страха. В голосе ее мягко перекатывались граненые камушки. – Я начинаю подозревать…
– …уж не злодей ли я, не рэкетир ли какой-нибудь или, может, домушник, пожелавший втереться в доверие?
– Увы…
– Нет, Генриетта Глебовна, у меня другая профессия. Хотя, по мнению некоторых, не менее романтичная и прибыльная.
– Какая же… э… Простите, ваше имя-отчество?
– Игорь Петрович.
– Игорь Петрович и…
– Решилов, – вздохнул я.
Тут она по-настоящему засмущалась:
– Простите, а… возможно, это совпадение, но… последний номер журнала «Огни», там портрет и…
– Да, Генриетта Глебовна, да, – обреченно сказал я. Потому что куда деваться…
– Как замечательно! – Она даже зарумянилась. – Ваши «Лунные эскадроны» у меня на полке. Я их читала пять раз…
Ох как не хотелось мне об этом.
– Бог с ними, с «Эскадронами». Давняя вещь…
– А сейчас? Тоже над чем-нибудь работаете?
Фу ты, умная вроде бы женщина, а как обалделая девица на конференции «Встреча с писателем». Неужели даже здесь от этого не уйдешь?
– Сейчас вот не работаю, как видите. Путешествую…
– Память детства, так сказать, да?.. Еще один источник вдохновения?
– Будем считать, что так, – буркнул я.
Она, кажется, застыдилась своей дурацкой умиленности. Сказала уже по-иному, пряча за суховатостью смущение:
– Но, увы, я все-таки не могу припомнить ваших детских визитов…
– Я ведь и говорю: самому кажется иногда, что я в детстве просто придумал ваш городок… Мне нравилось бывать здесь, потому что столько загадок… И еще потому, что мальчишки тут никогда не приставали, не дразнились. На любой улице брали в игру как своего. Один раз я заигрался допоздна, и вы оставили меня ночевать. И сами позвонили маме, чтобы не волновалась…
– Да? Возможно… Видите ли, я уже в то время сдавала комнаты приезжим, и у меня перебывало столько людей. И взрослых, и детей… А память в мои годы, сами понимаете…
– Ну, какие наши годы, – сказал я глупо и галантно.
– Ах, Игорь Петрович, вы не учитываете разницу…
– А