Ошарашено оглядев меня, Андрей повернулся и молча вышел.
– Итак, Кэтрин, ты позволишь так себя называть?
Я не ответила. Мне было всё равно, как меня назовут. Я не знала своего имени. И на данный момент меня интересовало другое, то, какая жизнь у меня была раньше. Жизнь «до». Моя прошлая жизнь.
Доктор открыл большую папку и стал перекладывать записи, словно готовится к чему-то, потом поднял голову и пристально посмотрел на меня.
– Пришло время разговора, Кэтрин. Катарина Вильчинская, – на последних словах он понизил голос, следя за моей реакцией.
Я шумно проглотила подступивший к горлу ком.
– Да, хотелось бы знать нечто большее, чем то, как меня зовут.
– Вижу, ты не можешь сама вспомнить события. Что ж, будем пытаться помочь тебе. Начнём с того, что несколько дней назад ты с семьёй ехала в машине на отдых в город Гданьск.
– С семьёй? – рассеянно спросила я.
– Да, это мама, папа, старший брат и младшая сестра.
Я сжала руки от волнения. Надо же, какая большая у меня семья!
– По пути вы столкнулись с грузовой фурой. После этой аварии ты попала к нам.
Прислушиваясь к своим ощущениям, я пыталась зацепиться за первый же отблеск в памяти. Пусть я ничего не помню. Но у меня есть так много родных! Может, после встречи с ними моя пустота будет заполняться.
– Я хочу увидеть кого-нибудь! Пусть кто-нибудь из родных придёт. Я бы хотела поговорить с мамой. Она приходила ко мне?
Лучик надежды. Маленький, но очень важный для меня. Мне нужно что-то. Мне нужен кто-то. Чтобы вспомнить. Чтоб начать заполнять пустоту. Гигантскую чёрную дыру в моём сознании, в моей памяти, в моей жизни.
Грустные глаза седого врача, не мигая и задумчиво, смотрели на меня, будто он отвлёкся.
– Моя мама навещала меня? – повторила я. – Или кто-нибудь из родных?
Доктор Войцех вздрогнул и выпрямился.
– Нет, Кэти, ни мама, ни кто-либо другой тебя не навещал.
– Но… Почему? Как же так? – Мне стало больно, хоть я никого не помнила.
– Кэтрин, – доктор положил руку на моё плечо, – не жди их, они не придут. В этой аварии выжила только ты.
Волна жара прошлась по моему телу, стало тяжело дышать, и я схватилась за больничную рубашку на груди.
– И… что это значит?
Доктор похлопал меня по плечу и глубоко вздохнул.
– Что это значит?! – закричала я, оттягивая рубашку от своей груди, будто она мешала мне дышать.
– Они погибли, Катарина. Все четверо, – голос врача звучал очень тихо, словно извиняясь.
В этот момент перед моими глазами всё поплыло.
– А-а-а! Нет! – Я рванула ткань своей рубашки с такой силой, что какой-то из швов лопнул. – Не может быть! Это неправда! Я хочу их видеть! Хочу их видеть! – Мне было сложно управлять собой, и я металась