Z. Виктор Попов

по привычке, не глядя (на бумаге случайно оказался штамп Дворца), приняли в качестве закона, там значилось всего лишь «прибивайте гвоздями» и было указанием одного избранника Дуры бригадиру ремонтников, трудившихся в его загородном доме, но принятый без всяких оговорок закон повлек за собой разорение части производителей шурупов и саморезов, ибо часть руководства (особенно в провинции) поняла закон максимально широко и применила повсеместно без каких-либо оговорок, потребовалось личное вмешательство Володи, чтобы закон был исправлен («прибивайте гвоздями, когда это нужно, а когда не нужно – не прибивайте») и ситуация в строительной отрасли, по сути, вернулась на круги своя, говорят, выслушавший эту историю Z поначалу смеялся, как и все присутствующие, и только в самом конце ужина, встав и направившись во внутренние покои, Он вдруг остановился, обернулся и уточнил у Володи: «а почему вы исправили закон, а не отменили его, раз он оказался ошибочным», – высказанная ребенком (пусть и царственным) претензия произвела впечатление на склонившихся в почтительном поклоне гостей, глаз Поджопника засиял от удовольствия, а кисть, направлявшая наследника к выходу, развернулась вслед за ним к столу и раскрылась в сторону Володи, мол, что скажете, и тот, не мешкая (не даром ел хлеб свой), объяснил: «ОднаждыпринятоенабумагесоштампомДворцанельзяотменитьтолькоисправитьправильнеесказатьдополнитьиноеестьумалениедостоинствавысшейвластипокушениенаеенепорочнуюкомпетентностьвлюбыхвопросахчтомогутбытьзаданыумомчеловеческим».

      В наступившей вслед за этими словами тишине (возможно, Вопрошающий ничего не понял – Володя выпалил кусок Основного закона именно так: единым, лишенным знаков препинания и отдельных понятий словом), видимо, удовлетворенный ответом Поджопник повернул Z к выходу и увел Его «готовиться ко сну» – так в учебном плане обозначался урок правоведения, которое неизменно, завершая день вне зависимости от наступления реального сна (начало урока и засыпание Z порой разделяли всего несколько минут), читалось в строго установленных по дням недели и даже сезонам года объемах, не превышая, впрочем, стандартного академического часа, сокращаясь накануне выходных и каникулярных дней до получаса астрономического, что признавалось необходимым для полноценного развития минимумом, ниже которого Поджопник (этот урок вел только он) никогда не опускался, что до часто наступавшего задолго до окончания урока сна, то он не считался чем-то предосудительным, ибо закон (если это закон) с той же силой, как и в период бодрствования, действует и во сне (здесь надо уточнить, что в обычных школах правоведение было частью тихого часа и преподавалось исключительно с помощью соответствующе настроенных громкоговорителей), и потому нет дела до того, спит ученик или нет, – урок считался состоявшимся по истечении указанного времени (в обычных школах практиковалось еще и много