В этот миг в скудное пространство жилища влетел разъяренный муж. Замерев на некоторое время, он словно пытался вглядеться в образ супруги, как всегда остававшейся безучастной к приходу хозяина. Перед его озабоченным взором плыли и перетекали, проявляясь и исчезая, то скудная утварь комнатки, то сама, бесчувственно лежавшая перед ним, жена.
– Что, опять не желаешь меня видеть? – пьяно спросил он.– А я по делу. Ты брось это… Человек важный приехал, это… обещал помочь, – толковал Василий, стоя у кровати и едва сохраняя равновесие.– Ты, дура, хоть вникни, – продолжал настаивать он, – что я тебе толкую. Продам ему по тихому твои цацки, глядишь деньгами разживёмся, а то прозябаем тут как последняя голь; ни пожрать, ни выпить с мужиками в трактире. Тебя вон, подлечить надо… Давай, говори, хватит уж молчать, да горе мыкать, меня вон за этот, за нос водить, – бурчал назойливо Василий, шарахаясь из стороны в сторону, ища опоры. – Эх, баба! Ни ума в тебе ни… Ну не утянешь ведь с собой туда, а вот сыну твоему, Пашке, батя нужен для выходу в люди и барышь, стало быть, тоже потребен. Мать ты или жаба, в конце-то концов? Отдай и дело с концом, на что тебе то добро, оно вон мальцу сгодится. Да и от тебя отступлюсь, бить боле не стану. Скажи только…
Не могла уже Варвара слышать своего мужа; утихла телом, да умолкла духом. И ничто не способно было воротить ее обратно. Иное уж царствие забрало ее навсегда…
– Говори! – заорал Василий всем горлом, теряя терпение, не чуя и не видя перед собой происходящего, – всё одно правду выжму, стервь ты эдакая!
И вновь загромыхал избитый таз, летая по прихожей, обивая обшарпаные углы осиротевшего дома. Ну никак не хотелось хозяину униматься: «Вот уж и выгода наметилась, надежные мужики подобрались, а тут баба упертая. Самому тоже край; а то фортель выкинул перед Шершнем и в кусты. Нет, не гоже так, не поймут дружки, гнидой обозначат. А не выгорит намеченное дело, так этот новоявленный и вовсе со свету сживет, спрос учинит». – Однако совсем не ждал Василий, такого оборота дела. Присмотрелся, не веря глазам своим, а Варвара то приставилась…
Ну никак не вязался в пьяной голове подобный расклад. Как же она могла, как посмела вот так вот, просто; взять и помереть, не сказав ему главного, не обмолвившись ни словом: «Да разве ж такое бывает? И что теперь? – затрусил, пружиня ногами, перепуганный мужик.– А то и ему, неровен час, смерть супружницы в вину отпишут. Это они могут, с этим задержки не будет; тюрьма, каторга и все дела. – Затрепетал Василий. – Верить-то в его пьяную правду некому будет, ни свидетелей тебе, ни очевидцев. Тут только одно спасет…»
Наскоро выбежал из дома, растерявшийся полупьяный хозяин и, не приметив того сам, зацепил