Полномочный представитель Третьего рейха в Греции фон Граевенитц (которого вскоре сменил на этом посту Г Альтенбург), выразил согласие греческому оккупационному правительства на удаление архиепископа Хрисанфа и возведение на престол архиепископа Дамаскина[104]. Следует упомянуть, что духовенство немецкой евангелистской церкви в Афинах было против замены архиепископа, вероятно потому, что владыка Дамаскин поддержал хорошие отношения с католическими прелатами (среди них выделялся папский нунций в Греции Анжело Ронкалли, позже ставший римским папой Иоанном XXIII)[105].
Фон Граевенитц позднее объяснял замену архиепископа попыткой правительства г. Цолакоглу устранить из общественной жизни все последствия правления довоенного проанглийского режима И. Метаксаса. Немецкое одобрение данной акции означало признание того, что архиепископ Хрисанф и его ближайшие помощники являлись сторонниками этого режима. Смена Первоиерарха была представлена в качестве акта «чистки» англофильских элементов в греческом церковном руководстве[106].
По мнению современного греческого историка Григориоса Псаллидаса, сохранение во главе Элладской Церкви архиепископа Хрисанфа, вероятно, привело бы к отношениям между этой Церковью и оккупационными властями, подобным тем, которые нанесли тяжелый урон Сербской Православной Церкви в 1941–1944 гг. Смена Афинского архиепископа предотвратила такое развитие событий. В то же время германским властям удалось разрешить вопрос замены Первоиерарха с выгодой для себя: с июля 1941 г. в Элладской Церкви было несколько архиереев, которые участвовали в смещении владыки Хрисанфа, и это побуждало их к пассивному сотрудничеству с завоевателями[107].
Немецкие оккупационные власти, согласно докладу Г. Альтенбурга в МИД от 10 июля 1941 г., полагали, что замена Афинского архиепископа имела политический характер, и после проведения этой акции «в текущей ситуации в Греции, так как королевская власть в качестве национального фактора объединения отсутствует, а слабое правительство не имеет свободы действия из-за полной оккупации страны, значение Православной Церкви выросло». При этом архиепископ Дамаскин расценивался как более сильный «вождь», чем Владыка Хрисанф. Имперский уполномоченный отмечал, что итальянцы первоначально пытались воспрепятствовать новым выборам и поэтому объявили сбор архиереев из различных частей страны нецелесообразным, однако германские власти указали им на необходимость