– Не менее пяти медных за штуку, а то и все десять можно выручить, – сказал он, но под моим взглядом он как-то стушевался, и конец его речи немного сбился, чему он даже сам удивился.
– Хорошо, – кивнул я, смотря ему прямо в глаза, – и кто их тогда купит?
– Найдутся покупатели, – начал было он, но под моим взглядом быстро стушевался.
– Ну, купят у нас десяток, ну, может, даже два, – я привстал и махнул рукой. – А, гулять так гулять, целую сотню купили, а с остальными семью с половиной тоннами что делать будем?
– Ну, можно вино, – начал было отец.
– Да чтобы такой объем обработать, – перебил я отца и покачал головой, – наших винокурен не хватит, а больше тут их ни у кого и нет. И что, выкинуть их потом все на помойку, только из перманентной жадности?
– Можно засушить, – подумал вслух дед, – и купцам продать.
– Можно, – кивнул я, поворачиваясь к нему, – за гроши, так как везти им далеко и по жаре, а такое им и даром не нужно, а наш народ опять будет палец сосать.
После моих слов в зале наступила томительная тишина. Но долго она не простояла, я же ее и нарушил.
– Скажи, отец, – повернулся я опять к нему, – сколько ты собираешься получить с этого урожая, вот реально, с учетом всего опыта имеющихся сделок.
Ответил он далеко не сразу, я видел, что сначала он хотел назвать одну сумму, но после состоявшегося разговора ему пришлось сильно задуматься.
– Изначально, – он сделал пару глотков вина, прежде чем продолжить, – я думал получить где-то полсотни золотых за всё. Но если подумать, реально получить не больше десяти.
– А теперь давай посчитаем, – произнес я, садясь обратно в кресло, – в среднем на один килограмм приходится десять абрикосов. При той цифре, что я озвучил, получаем с килограмма четверть серебряного. Четыре килограмма это уже серебряный, сорок килограммов – это золотой. Я собираюсь сразу продать шесть тонн, по озвученной уже цене, а это выходит сто пятьдесят золотых. Еще тонну я собираюсь засушить и продать купцам на пробу, для установления контактов, да и нашим можно продать.
– А остаток? – поинтересовалась мать.
– А это нам поесть, – пожал я плечами и улыбнулся ей.
Пока мы с матерью говорили, отец с дедом недоуменно и чуть ли не на пальцах пересчитывали разложенную мною схему. Они не понимали, как с такой мизерной ценой можно было получить такую гигантскую, по их мнению, прибыль. Но по глазам видел, что они уже готовы со всем согласиться.
– Ах да, – оторвался я от разговора с мамой, – так как это мое предприятие, то в любом случае и мои правила. Вы же не верили в его успех, однако с его доходов я прошу всего треть на личные нужды, все остальное будет уходить напрямую в казну рода. Только учтите, что назначенная мной цена только для местных, – на этих словах я улыбнулся, – то есть только для жителей нашего баронства, а вот для торгашей цена будет четверть серебряного, а может даже и половину.
Деньги на повозки я тогда, естественно, получил, что и немудрено. Как и доход, который