Свидетель:
– Я все равно отказываюсь отвечать.
Следователь:
– Насколько я понимаю, крик «Кууии» был вашим с отцом условным сигналом.
Свидетель:
– Да.
Следователь:
– Тогда как вы объясняете, что отец ваш подал этот сигнал еще до того, как увидел вас, когда еще даже не знал, что вы вернулись из Бристоля?
Свидетель (сильно смутившись):
– Не знаю.
Присяжный заседатель:
– А когда вы прибежали на крики отца и обнаружили его умирающим, вы не заметили ничего такого, что могло бы вызвать у вас подозрение?
Свидетель:
– Ничего определенного.
Следователь:
– Что вы имеете в виду?
Свидетель:
– Я был так возбужден и взволнован, когда выбежал к озеру, что не думал ни о чем, кроме отца. Но мне смутно вспоминается, что, когда я подбегал к нему, мне показалось, что слева от меня на земле что-то лежит. Что-то серое. Может быть, пальто или какой-то плед. Когда я поднялся, его уже не было.
– Вы хотите сказать, что этот предмет исчез до того, как вы отправились за помощью?
– Да, его там уже не было.
– И что это было, вы точно сказать не можете?
– Нет, я просто увидел что-то темное.
– Как далеко от тела лежал этот предмет?
– Ярдах в десяти, может, чуть больше.
– А сколько от него было до леса?
– Примерно столько же.
– Значит, этот предмет забрали, когда вы находились от него всего в десяти ярдах?
– Да, но я стоял спиной к нему.
На этом допрос свидетеля был закончен».
Дочитав колонку, я сказал:
– Похоже, следователь в конце допроса уже довольно жестко разговаривал с молодым Мак-Карти. Ведь действительно довольно странный рассказ получается: отец подал ему сигнал еще до того, как его увидел; о чем они с отцом разговаривали, он рассказывать отказывается; а эти непонятные последние слова умирающего? Все это очень подозрительно и говорит не в пользу сына.
Холмс усмехнулся и вытянулся на мягком сиденье.
– И вы, и следователь слишком много внимания уделяете поиску слабых мест в рассказе этого молодого человека. Разве вы не замечаете, что одновременно наделяете его и слишком развитым воображением, и слишком ограниченным? Ограниченным – потому, что он не сумел придумать какую-нибудь более-менее правдоподобную причину ссоры с отцом, которая могла бы хоть как-то настроить следователей в его пользу. Развитым – потому что ему в голову пришло вложить в уста умирающего совершенно неуместное упоминание крысы и придумать вдобавок какую-то исчезнувшую одежду. Нет, сэр, я склонен думать, что все сказанное этим юношей – правда. Посмотрим, к чему нас приведет эта гипотеза. А пока – у меня с собой карманное издание Петрарки{39}, и я больше не намерен обсуждать это дело до тех пор, пока мы не окажемся на месте. Обедаем мы в Суиндоне{40}, до него еще двадцать минут езды.
Было уже почти четыре часа, когда