Могущественные волшебники часто используют волшебные шары в качестве тюрьмы для своих жертв. При определённых условиях волшебный шар способен наделить своего владельца большой властью.
Апрель, безымянная пустыня
Я заблудился на краю пустыни, названия которой уже не помню. Каким-то непостижимым образом меня привёз сюда мой верблюд. Должно быть, я уснул у него на спине, несмотря на пронизывающий холод, царящий по ночам в пустыне. А может быть, я погрузился в сон как раз из-за этого леденящего холода. Верблюд, очевидно, продолжал упрямо идти вперёд, словно желая доставить меня именно сюда, в это особенное место.
На восходе я увидел перед собой незнакомый город. К сожалению, мне так и не удалось выяснить, что это было за место. Я изучил несколько карт, но так и не нашёл его. На первый взгляд это был типичный арабский город. Его окружали высокие стены из светлого кирпича, которые как будто светились в лучах солнца. Кручёные крыши башен, острые крыши минаретов, плоские крыши домов. На одном из многочисленных минаретов мечети муэдзин[1] как раз начал призывать к одной из пяти ежедневных молитв. Мне нравится этот призыв. В нём слышится что-то родное. Я почувствовал, будто город меня приветствует. Узкие улицы были заполнены людьми. Все куда-то шли и были чем-то заняты. Вскоре я оказался возле рынка. Бесчисленные лавочки представляли собой запутанный лабиринт. Я позволил толпе нести меня вперёд и без особого интереса скользил взглядом по товарам: коврам, одежде, лампам и продуктам питания.
Но в какой-то момент толпа увела меня в сторону от площади, в переулок. Оглянувшись по сторонам, я вдруг обнаружил, что стою совершенно один. Более того, я больше не слышал ни криков рыночных торговцев, ни гула толпы. Хотите верьте, хотите нет, но так всё и было.
Однако потом мне стало ещё более неуютно. На первый взгляд этот переулок ничем не отличался от остальных улиц. И всё-таки в нём было что-то таинственное. Я не ощущал ни звука, ни веяния, как будто переулок погрузился в глубокий сон.
Я заметил в нём лишь одно движение: колыхание занавески, висящей в одном из дверных проёмов. Едва заметное. Как будто от лёгкого ветерка. Только ветра не было. Совсем.
Казалось, эта занавеска подзывала, манила меня к себе. И я стал подходить ближе. Медленно. Осторожно. Я как раз раздумывал, стоит ли мне взяться за занавеску и отодвинуть её в сторону, как вдруг меня окликнул голос:
– Ну, заходи же, незнакомец. Я тебя ждал.
Торговец-араб сидел на ковре в крошечной комнатке, под завязку набитой всевозможными сосудами, бутылками, лампами и кастрюлями.
Мужчина зна́ком подозвал меня к себе.
– Подойди сюда, – сказал он.
Приглашение