Дублинцы (сборник). Джеймс Джойс

в вестибюле с длинным адресом в руках. Другая часть адреса лежала на столе, и почти все студенты колледжа, подходя, ставили под адресом свои подписи. Макканн красноречиво ораторствовал перед небольшой собравшейся группой, и Стивен узнал, что адрес был приветствием студентов Дублинского университета русскому царю. Мир во всем мире; разрешение всех конфликтов через третейский суд; всеобщее разоружение наций – таковы были те благодеяния, за которые студенты слали свою благодарность. На столе были выставлены две фотографии, одна – русского царя, другая – редактора «Ривью оф ривьюз»; на обеих стояли подписи этой знаменитой четы. Макканн стоял боком к свету, и Стивена позабавило замечавшееся сходство между ним и миролюбивым императором, который был снят в профиль. Вид осоловелого Христа, который имел царь, пробудил в нем презрение, и он обернулся, ища поддержки, к стоявшему у дверей Крэнли. На голове у Крэнли была сильно перепачканная шляпа желтой соломки в форме перевернутого ведра, и под ее укрытием лицо его застыло в матово-тусклом спокойствии.

      – Похож на плаксивого Джейсуса, правда? – спросил Стивен, показывая на фотографию царя и пользуясь дублинским вариантом имени как выразительного общеизвестного существительного[29].

      Крэнли взглянул туда, где стоял Макканн, и, кивнув, ответил:

      – Плаксивого Джейсуса и волосатого Джейсуса.

      Макканн в эту минуту заметил Стивена и сделал знак, что через минуту подойдет к нему.

      – Ты подписал? – спросил Крэнли.

      – Эту штуку? Нет – а ты?

      После некоторого колебания Крэнли издал весьма замедленное «Да».

      – Зачем?

      – Зачем?

      – Ну да.

      – Чтобы был… Pax.

      Стивен заглянул под ведроподобную шляпу, однако не сумел прочесть никакого выражения на лице ближнего своего. Взгляд его, блуждая, достиг засаленной вершины головного убора.

      – Боже правый, чего ради ты это напялил? Страшной жары как будто нет, правда? – спросил он.

      Крэнли не спеша снял шляпу и уставился в ее бездонные глубины. После небольшой паузы, указывая на нее, он сказал:

      – Viginti-uno-denarios.

      – Где? – спросил Стивен.

      – Я купил ее, – произнес Крэнли весьма внушительно и весьма подчеркнуто, – прошлым летом в Викла[30].

      Он снова глянул на шляпу и сказал «с насмешливой теплотой»:

      – Не так уж… не так уж и дрянь… шапчонка… понимашь ты.

      И он неспешно водрузил ее обратно на голову, продолжая по инерции бормотать себе под нос: «Viginti-uno-denarios».

      – Sicut bucketus est[31], – заключил Стивен.

      Далее тема не обсуждалась. Из одного из карманов Крэнли извлек маленький серый шарик и принялся тщательно исследовать его, делая отметины во многих точках поверхности. Наблюдая за этой операцией, Стивен услышал,