Я попыталась представить Старкову Блажь. Поселение достаточно большое, чтобы ворота не были единственным выходом – еще одни, скорее всего, расположены с тыла, на противоположном конце. Лиетт, догадавшись об этом, направится именно к ним. Я, вероятно, могла пробраться туда закоулками прежде, чем дозорные появятся и там, а потом дать деру.
И вот, увлеченно пробираясь между домами, я вдруг услышала сдавленный шепот.
– Мать твою через колено…
Я выглянула за угол в очередной переулок, выходивший прямиком на площадь с ее изломанными мертвецами и черной землей.
Кэврик и двое солдат, растеряв запал и дисциплину, взирали на жуткое творение Враки. Позабыв про штык-ружья, широко распахнув глаза в отвращении, непонимании, разинув рты в…
– Блядь… бля-а-адь…
…явной нехватке слов.
– Сержант, – прошептал солдат. – Не может ли среди них…
– Ни один не похож на Неумолимого. – Кэврик потряс головой. – Но… твою ж… Вот за чем его отправили. И мы слишком поздно… – Дыхание его вырвалось вздохом, полным холода и отчаяния. – Слишком, блядь, поздно.
– Имперцы – животные, сэр, – прорычал второй солдат. – Скитальцы, не скитальцы, любой маг – сраный психопат. Нужно вернуться с полным батальоном, сжечь каждый дом дотла и…
– У нас другой приказ, – перебил Кэврик. – Огонь не поможет найти наших людей. И он… – Сержант в последний раз взглянул на жертвенник и отвернулся. – Он не спасет этих людей. Смотрите в оба, курки взвести. Если найдутся выжившие после… после этого… их необходимо обнаружить и обезопасить.
– Но сэр, Хранитель Реликвии не давал нам приказа спасать мирных.
– Это само собой разумеется.
Как уже говорила – будет очень, очень досадно, если придется его убить.
Но я девушка расчетливая. Я не трачу зря еду, я не трачу зря выпивку, и я не трачу зря пули.
Кэврик стоял на открытом месте. И смотрел в другую сторону от моего укрытия. И его голова попадало ровненько в прицел Какофонии. Я взвела курок.
Это был правильный ход, разумный. Цепь субординации, что связывает Революцию воедино, сделана из стекла: жесткая, негнущаяся – и хрупкая. Годы пропаганды ничем не помогли им научиться думать своим умом. Убью Кэврика сейчас, и без командира остальные в панике разбегутся. В суматохе я с легкостью найду Лиетт и уберусь отсюда.
Да мне, мать его, даже не нужно в голову целиться. Попаду в тело, Руина вынесет легкие из грудной клетки. Один выстрел, и все, на хер, можно отсюда хоть прогулочным…
Рука дрогнула. Глаз дернулся. Палец на крючке напрягся.
Одной Госпоже ведомо, почему я не спустила курок.
Может, в Шраме осталось слишком мало честных людей. Может, я убила слишком многих. Или, может, я попросту такая, блядь, дура.
Так или иначе, я опустила Какофонию. Стиснула зубы от боли, когда он вспыхнул в ладони, взбешенный тем, что я не дала ему убить. Пекло, впрочем, слабенько, вполсилы; он и сам явно не считал Кэврика достойным убийства.
А