Саймон натягивал сапоги и застегивал пояс, когда на ум пришло еще одно предположение, от которого у него перехватило дыхание, – кольдеры! Ведь они не были окончательно уничтожены, и теперь сила, столь же чуждая этому миру, как он сам, пробудилась и опять грозит Эсткарпу.
Уже несколько месяцев – с тех пор, как этот коварный враг нанес удар и был отбит, с тех пор, как оплот кольдеров, остров Горм, был взят штурмом, а попытка кольдеров подчинить себе соседний Карстен провалилась, – о них ничего не было слышно. Даже удержанный ими замок Иль молчал, и отряды Эсткарпа не могли ни с моря, ни с суши преодолеть невидимый барьер, защищающий его стены и башни. Саймон и не думал, что победа на Горме – это конец угрозам со стороны Кольдера: опасность сохранялась до полного изгнания чужеземцев за море. Но пока забот хватало и без того: Ализон на севере был подобен псу, готовому сорваться с цепи, а Карстен на юге – подобен дремлющему вулкану.
Саймон вслушивался в тишину, ожидая ударов набата: защитников границы, составлявших гарнизон форта, нельзя было застать врасплох. Но сигнал тревоги так и не прозвучал.
– Саймон! – Оклик был таким громким и повелительным, что он резко обернулся, держа оружие наготове.
В сумеречном свете лицо Джелиты казалось мертвенно-бледным, а глаза – бесцветными, и трудно было понять, что это – страх или нечто другое? Джелита набросила на себя темно-красное платье из тонкой ткани и придерживала его одной рукой, не успев вдеть в рукава. Платье волочилось по полу, пока она, как лунатик, медленно обходила ложе, приближаясь к Саймону. Но нет, Джелита не находилась в состоянии транса, и не страх владел ею.
– Саймон, я все та же!..
Эти слова поразили его еще больше, нежели оклик: они отозвались в нем глубокой болью, и он подумал, что эта боль не уйдет со временем, но будет расти. Так вот оно что! Значит, для нее это настолько важно? Так важно, что с тех пор, как они стали мужем и женой, она чувствовала себя ущербной и мучилась этим? И тут же другая часть его сознания, менее подвластная эмоциям, заговорила в защиту Джелиты. Колдовство было неразрывно связано с ее жизнью; как и все колдуньи, она гордилась своим Даром и испытывала восторг, владея им, однако женщина по своей воле простилась со всем этим, когда пришла к Саймону, а ведь для нее было несомненным то, что, выходя замуж, она навсегда утратит свой Дар. И как же он не понял всего этого раньше?!
Саймон протянул ей руку, хотя ему не терпелось обнять жену и крепко прижать ее к себе. Их пальцы сомкнулись, и он почувствовал, как радость, которой лучилась каждая частичка ее существа, вспыхнула в нем.
– И как ты… – начал было он, но Джелита перебила:
– Знаешь, это все еще со мной, я ничего не потеряла. О Саймон, я стала женщиной и все же не утратила своего Дара!
Ее рука разжалась, и платье, которое она