«Если только бой и впрямь будет честным». – Хостин облизал пыль с губ под повязкой. И удивился: с какой стати это вдруг пришло ему в голову? И почему он чувствовал беспокойство, глядя сейчас на Бистера, будто тот собирался спровоцировать его?
Сторм никогда не был зачинщиком драк, но тем не менее предпочитал не уклоняться от конфликтов – до недавних пор. Почему же ему совершенно не хотелось иметь дело с Бистером, ведь рано или поздно все равно придется?
К Хостину приблизился всадник из числа туземцев; рыжеватая рука, приветствуя, взметнулась с недоуздка, украшенного косичками из кожи йориса. И хотя норби последовал примеру повелителя зверей, закрыв нижнюю часть узкого лица платком, землянин с легкостью узнал Горгола, самого молодого из нанятых Ларкином следопытов.
– Много пыли. – Понимая, что Сторм еще только учится распознавать знаки, туземец говорил медленно. – Сухо…
– Облака над горой… – жестами ответил Хостин. – Будет дождь?
Норби взглянул через плечо на восток, где собирались красные тучи.
– Будет дождь… будет грязь.
Сторм знал, что Ларкин боялся грязи. Дожди в этих краях – мощные проливные ливни – моментально превращали ровную землю в топкое болото, в котором нетрудно было увязнуть.
– Ты воин с птичьим тотемом, – жестами показал норби; это был не вопрос, а утверждение. Молодой абориген ехал верхом на небольшой черно-белой лошади с изящной ловкостью, быстро приспосабливаясь к шагу Дождя, – и вот он уже пустил скакуна легким галопом, держась рядом с землянином, точно на параде.
Хостин кивнул в ответ. Левой рукой Горгол потрогал шнурок на шее, где поблескивали два черных изогнутых когтя. Немного смущаясь, туземец жестами объяснил:
– Я еще не воин – только охотник. В высоких горах убил лихого летуна.
– Лихой летун? Кто это? – заинтересовался Сторм. – Я не отсюда… не знать летуна.
– Большой! – Юноша широко развел руки в стороны. – Большая злая птица. Охотится на лошадей, на норби… Убивать! – Горгол большим и указательным пальцами изобразил выразительный режущий жест, обозначавший внезапную и мучительную смерть, а затем вновь похлопал себя по груди, где болтались трофеи.
Повелитель зверей протянул руку в вежливой просьбе; юноша снял с шеи шнурок и передал его землянину. Тот прикинул: трофеи были длиной с его ладонь, от запястья до кончика среднего пальца – гораздо больше когтей Баку; следовательно, этот самый лихой летун был просто гигантским. Хостин вернул ожерелье гордому владельцу.
– Великий охотник, – с чувством