– Давай представим ситуацию. Давай представим. Ты видишь, как огромная армия великой Алуи наступает на достаточно маленький город на севере континента, наступает под руководством лучших дворян, лордов нашего королевства. Все – Литанены, Морроу, Алидо, только не сами на поле боя, но их военачальники. И ты видишь, как солдаты просто-напросто голодают из-за того, что военачальники лордов продают зерно в окрестных городах дабы заработать лишний медяк, пока нищее потомки крестьян, которые должны воевать поедают прогнивший, заплесневелый хлеб. Представь, как ты видишь, что из-за трусости командиров погибают твои друзья, из-за того, что толстозадые, высокородные рыцари не могут решиться пойти к Кальруде и захватить ее, боясь только одного из лордов Ории. Ории, которой не существует уже сотни лет, а есть лишь пять кусков, именуемых герцогствами, а владыка Кальруды и Мешии, герцог Нуриан Фельт тогда владел слабейшим, хоть и являлся самым талантливым орианским полководцем. И гибнут сыны фермеров, гибнут сыны священников, пока сыны лордов жиреют, тупеют и губят других людей. Да как ты можешь меня судить! – неожиданно изможденное лицо Гириона исказилось в гневе. – вы элита армии, защищавшая идиота, который потерял наследство Айносов! Был ли ты хоть раз на поле боя, Клаур? По-настоящему, а не на турнире, на котором кучка разодетых дворян одевают кастрюли на головы и бьют по ним затупленными мечами, боясь пролить и капельку своей драгоценной крови?
–Я воевал, – яростно проговорил Клаур. – мой отец прибыл в Алую из Адрианограда. Мой род происходит из рыцарей Ордена пророка Адриана. Я успел поучаствовать в столкновениях тамошнего ордена с Бриаранцами.
– Но ты не командовал огромными армиями. Так представать, Клаур, что неожиданно все эти жиреющие чины вдруг погибают! Не подумай, я не обвиняю всех – среди них встречались и неплохие люди, но вдруг все ненавидимое своей же армией командование сгинуло! Потому что Нуриан Фельт и орианские маги легко вычислили где находится командная ставка и ударили по ней. И ты, всего лишь капитан, берешь со своим другом, Георгом Эроном, командование надо всей громадной, тридцатитысячной армией, не потому что у тебя самый высокий чин, самый знатный предок, а потому что другие банально боятся взять на себя ответственность. Ведь взять ответственность – самый отчаянный вид отваги. В то время Фельт уже окружил нас и медленно готовился "затянуть петлю". Каждый из оставшихся генералов боялся, что король Коннас его наругает, и ты, желторотый и смелый, берешь на себя судьбы нескольких десятков тысяч человек только потому что имеешь силу принять решение. И знаешь, что самое смешное, – Гирион пустым взглядом уставился в огонь. – у тебя начинает получаться. Что пугает сильнее всего. Я попробую объяснить.
Гирион поднялся и начал ходить из стороны в сторону.
– Не страшно потерпеть неудачу. Ты пытался, и не смог, в любом деле такое бывает. Ты жмешь плечами и идешь дальше, скорее всего по другому пути. Страшнее делать все правильно, так как… Ты вдруг понимаешь, что создан именно для этого. Понимаешь? Не для стихов, не для меча, ни для построения прекрасных зданий.