Наконец она сказала:
– Ты просто устала. Иди поспи, а утром, глядишь, и настроение появится. Сон – лучшее лекарство от всего.
Поспи! Что за глупости? Сон – это провал в пустоту. Какие проблемы могут решить несколько часов в пустоте? Еще один пункт в книге Неписаных Житейских Правил гласил: сон как ответ на все вопросы – это один из Двух Самых Дурацких Ответов на Свете. Второй самый дурацкий ответ – «я тебя очень люблю». Фред была совершенно уверена: если спросить маму, сколько будет семь плюс два, она ответит либо «иди поспи», либо «ты же знаешь, я тебя очень люблю».
Девочка проворчала:
– Я не устала. Ты в упор не видишь главного: у меня тут никого и ничего нет.
– Значит, у тебя все впереди! – Мама завязала мусорный пакет, повернулась к Фред и ласково добавила: – Ты же знаешь, я очень тебя люблю.
– Я ждала, когда ты это скажешь, – буркнула Фред.
– Завтра все будет гораздо лучше.
У Фред вырвался тихий, горький смешок.
– В честь моего дня рождения, что ли?
Мама ничего не сказала.
– Ну ладно, спокойной ночи! – Фред развернулась и протопала в свою маленькую, почти пустую новую спальню, где был только матрас на полу да старенький ночник в форме полумесяца. Девочка села на матрас, поджав под себя ноги, – совершенно бодрая и очень, очень сердитая.
Глава красная
Дорогой читатель, возможно, ты тоже когда-нибудь участвовал в Сонной войне. Это война между теми, кто ненавидит сон (большинство детей), и теми, кто его обожает (почти все взрослые). Если вдуматься, все это очень странно: почему-то взрослые вечно гонят спать совершенно бодрых детей, а сами – хоть якобы мечтают хорошенько выспаться – не ложатся до поздней ночи. Не буду говорить, на чьей я стороне, отчасти потому, что всегда есть возможность оказаться по обе стороны сразу. Например, если ты – черта между ними.
Но вернемся к делу. Мамин совет – лечь поспать – показался Фред таким глупым, таким дурацким, таким неуместным, что… в общем, одна мысль о нем не давала девочке заснуть. Она злилась. Злилась так сильно, что решила и вовсе не ложиться спать. О да. Она будет ждать, пока мама не придет в ее (новую, маленькую, пустую, отвратительную) спальню и не попросит прощения. Вот прямо тут, в слабом свете месяца-ночника, ее единственного друга. Фред готова была ждать вечно, пока мама не извинится за свою дурацкую идею, что сон (или любовь, или прочая ерунда) наладит ей жизнь. А можно извиниться и еще за что-нибудь. За мерзкий шов на носках. За то, что от сырости у нее всегда чешутся уши. За имя Фред. За то, что его то и дело приходится называть новым людям, и вообще…
Глава еще краснее
Однако мама все никак не приходила извиняться. Что она там делает? Она что, хочет, чтобы Фред вечно ждала ее и не спала, как жираф? (Фред знала, что жирафы спят стоя и всего по полчаса в день.) В квартире было тихо. Подозрительно тихо. Неужели мама снова таращится в свой компьютер? Делает свою «работу»?
Обычно Фред знала, чем занята мама. Это было легко угадать, как и предположить, что она сейчас скажет. Они знали друг друга