Я дружу с одним из тех, кто не рискнул жить открыто.
Привлекательный, мужественный, никто ни разу не видел его в гей-клубе. Мы довольно часто встречаемся и беседуем о его тайной жизни, о том, как трудно ему ее устроить. С кем и где? Я знаю, какие мужчины ему нравятся, и ловлю себя на том, что мы разговариваем о них, как две женщины. А, этот… в нем что-то есть, и так далее. Мы никогда не уточняем, что именно, хотя наверняка оказалось бы, что каждый из нас, говоря «об этом», имеет в виду что-то свое. Когда мы познакомились, третьей фразой моего нынешнего приятеля было: «Вы знаете, а я…» «Да, знаю», – подтвердила я. Откуда?
Может быть, я поняла это, когда услышала, с каким достоинством он говорит. Ему нечего скрывать, но он относится к тем, кому легче жить с идеализированным представлением о мире геев. Толерантные, независтливые, примиренные с собственным выбором. Полный набор прав (кроме усыновления). Много шума наделала книга Михала Витковского «Любиево». Другой мой знакомый-гей подарил мне эту книгу со словами: «Ты должна это прочитать». Великолепно, хотя в ней есть и бьющие по нервам сцены. Это правда. В ней есть грязные, отталкивающе физиологичные сцены. Отвратительные.
Витковский вводит нас в мир геев и тех, кого в субкультуре педерастов называют тетками. Он вынуждает нас заходить в общественные туалеты и слушать, но что? Истории геев. Рассказы о человеческом падении. Кенгуриха, Цыганка, Паула. Цитата из стихотворения Флоры Ресторанной:
Я – Тетка
неужто стану я переживать,
скрываться,
молить меня понять,
по улице вышагивать мужской походкой,
сносить насмешки,
хвост поджимать, когда прикрикнут,
убегать побитою собакой, когда мне засвистят вослед,
сутулиться, шаг ускорять, когда заблеют в спину,
и одеваться по-мужски, чтоб люди невзначай не обернулись,
и унижаться пред санэпидсбродом натуралов?[26]
Меня резануло то, что действие книги Витковского происходит во Вроцлаве. Я помню эти места, которые проезжала по дороге на учебу, знаменитый гейский писсуар рядом с костелом Божьего Тела и то маленькое кафе напротив здания Оперного театра, где мы с удовольствием поглощали пирожные. Неужели этот мир действительно существует? А может, без излишнего пафоса, но ради обычной порядочности согласиться с Лешеком Колаковским[27], который говорит, что начало к созданию открытого общества, в котором каждый гуманен и где все равны в моральных обязательствах, положили многие цивилизации. Древнегреческие философы, иудейские