– …А людей я тебе убивать не дам. Учти: я в курсе, и глаз с тебя не спущу.
Командир посмотрел в мои осоловелые глаза и прервался:
– Сороковой, ты что, не в курсе дела?
– Нет. Я ничего не понимаю. Почему о Тхукане никто не знает? Что за грязь тут особая? Почему она зовется красной, когда белая?
– Так. От смены я тебя на сегодня освобождаю. Иди к себе, сиди тихо. Как смогу, зайду. Запрись покрепче, никому ни слова.
В каюте я вывалил грязь на стол. Белая, с нежными серебристыми прожилками, теплая на ощупь. Отщипнув кусочек, скатал шарик. Пластичная какая! Пара движений – и на моей ладошке красовалась смешная улитка. Никогда раньше не пробовал лепить, но итог меня удивил. Улитка вышла на удивление хорошо – как живая.
Потом я смастерил лягушку. Жирафа. Кродофила с шипастым хвостом.
Когда командир стукнул в дверь моей каюты, на столе стоял целый зоопарк.
– Развлекаешься, сороковой? – кэп осмотрел мини-зверинец.
Я пожал плечами.
– Ну, слушай… – капитан присел, бухнул на стол бутылку виски. – Сперва выпей, не помешает. Красная Грязь Тхукана – такая штука… Ты как – в чудеса веришь?
Я хмыкнул и опрокинул стакан вискаря.
– Не веришь, значит? Молодой еще. Эта грязь – и есть чудо. Из нее можно вылепить все! Даже лепить уметь не надо – ты только загадай, а Грязь тебе поможет. Ты когда ее в пальцах мял, чувствовал – теплая? Как остынет, предмет станет настоящим. Неживое – оживет. Но лучше, конечно, брюлики делать – маленькие, а стоят дорого.
Я хмыкнул и толкнул пальцем слоника.
– Вон я их сколько наваял, да что-то никто не ожил.
Командир сгреб слоника в горсть, сплющил. Провел себе по пальцу ножом – капля крови слегка окрасила комок глины.
Несколько движений, и весь ком стал розовым. Старик быстрыми движениями вылепил бабочку, и через пару минут лимонный Махаон кружился под потолком.
– Далеко не улетит, крови мало. Чем больше, тем лучше – такие дела. А про Тхукан потому и не говорит никто – дураков нет. Ты подумай пока. Всю грязь не трать – сперва в голову глупости одни лезут.
Капитан вышел.
Я переводил взгляд с бабочки под потолком на грязеглину в тряпке. Здоровый кусище! Теперь я богат. Что, что мне сделать – брюлики? Я могу наляпать их целую гору! Ло, а чего хотела ты, когда просила меня раздобыть эту штуку?
Девочка моя, капли пота на восковом лбу, тусклые рыжие волосы, спутавшиеся на подушке… И тут я понял, что сейчас вылеплю.
Распахав ножом палец, я замесил глиногрязь. Чуть щиплет – пустяки! Пара минут – и вот она – Ло – босоножка, чокнутая хохотушка, так любившая дождь – стоит на краю стола. Завороженный, я смотрел, как застывает белая субстанция, как бесцветная фигурка становится яркой.
Но больше ничего не происходило. Фигурка не двигалась, не увеличивалась в размерах. Сжал ее в ладонях: нет, не живая плоть, резина. Вместо женщины моей жизни вышла кукла. Но почему? Ведь я наконец, впервые в жизни стал готов