Таким образом, Брюханова просто уважали, а Кизиму или боготворили, или боялись. Сами они в итоге научились работать слаженно, не наступая друг другу на ноги и делая, по сути, общее дело – ведь управление строило здания для атомной станции. Благополучие начальника управления и директора АЭС во многом зависело от их синергии.
Каковы бы ни были личные отношения Кизимы с Брюхановым, их подчиненные время от времени конфликтовали на почве производственной, социальной или культурной. Инженеры-атомщики, как правило, происходили из крупных русских городов, имели дипломы лучших вузов страны и принесли с собой не только профессиональные навыки и знания, но и любовь к комфорту, городскую культуру, а порой и барство. В строительный трест шли главным образом местные колхозники. У первых родным языком был русский, у вторых обычно украинский. На улицах города часто звучал суржик – смешанная русско-украинская речь.
Отделение милиции старалось не допускать трений между двумя группами. Порой приходилось разнимать драки с участием «несознательной молодежи» (прежде всего – «рексов», как прозвали сельских парней, которых сотнями нанимал на стройку Кизима). Самые горячие дни совпадали с выплатой аванса и получки. Обычай требовал их непременно обмыть – понятное дело, в компании. Милиционеры бдительно следовали за каждой группой молодежи числом более пяти человек. Но даже такая страховка помогала не всегда. В 1985 году горячие головы побуянили на славу – переворачивали машины, били окна[52].
Тем, кто попал на атомную электростанцию (молодым или нет), строители обычно завидовали – работа у них была почище, зарплату получали высокую, и в многоквартирные дома из общежитий перебирались быстрее тех, кто эти дома строил. Работяги верили, что у них на стройке царят искренность, прямота, братство, зато на станции сплошь лицемеры и прохиндеи. Большинство атомщиков придерживались другого мнения[53].
Кизима заведовал своим управлением по-старосветски. Начальники подразделений трепетали, получив приглашение на тарелку борща в «Ромашку» – одну из столовых ЧАЭС. Во главе длинного стола, словно глава семьи, восседал Кизима, по обе стороны ютились его «дети». Один из киевских журналистов воспроизводит эту картину так: все молча хлебают борщ, и вдруг тишину прерывает резкий, требовательный голос Василия Трофимовича. Такая-то мехколонна не доставила вовремя на стройку кран или такой-то бетонный завод не выполнил в полном объеме заявку бригады бетонщиков. Кизима, с его цепкой памятью, не только знал свой многочисленный персонал по имени и отчеству,