***
Все что я изучаю, открывает для меня все новые и новые направления. Это как огромное поле с дорогами и каждая разветвляется еще на несколько. Чем дальше идешь, тем дальше идти.
Поэтому надо бежать.
***
Акробатика – это вообще страшное дело. Сделаешь ошибку и ты труп. Но, только занявшись этим, я поняла, как я ущербна. Просто ужас. Оказывается, наше тело способно на удивительные вещи. Не реализовать это – преступление.
Вот возьмите кошек. Я видела, как кошка запрыгивает на трех метровую стену. Я в десять раза выше ее, сильнее. По идее, я должна запрыгивать на пятиэтажный дом. Надо больше заниматься. По утрам пытаюсь повторить кошкин подвиг.
Позади нашего дома стоить непонятная будка метра четыре-пять высотой. Газовая подстанция или еще что. Мне не интересно, зато на нее можно взбираться. Рукой хватаешься за замок на двери. Цепляешься за выступы краем ботинка и вверх. Левой рукой за выступ и… падаешь.
Блин, больно-то как. Потираю ушибленное плечо. Ступни покалывает иголочками после удара о землю.
Снова наверх. И снова падаю. Теперь ободрано запястье.
Когда мне удается забраться на крышу, я испытываю странное, но радостное ощущение – я сделала! Спрыгиваю вниз прямо с крыши.
Теперь можно забраться ещё выше.
***
Мучительно болит живот. Я плохо соображаю. Надо же, чтобы экзамен выпал на эти дни.
– Юля, почему ты перечеркнула это решение? Оно же правильное?
Я же не скажу ему почему.
– Я плохо себя чувствую.
Я сдала экзамены. Теперь я взрослая?
ГЛАВА 5. ОБЫЧНЫЕ ЛЮДИ
~ СЛУШАЮ НА ПЛЕЕРЕ: КУКРЫНИКСЫ – ЖИЗНЬ БЫВАЕТ РАЗНАЯ!
США называют страной равных возможностей. Однако, это далеко не так. Многое, очень много решают связи. Многие из них устанавливаются еще в студенческие годы. Высшие учебные заведения построены на тоталитарных сектах, адепты которых навсегда оказываются связаны узами не разрывающимися до конца жизни. Выпускники этих университетов образуют будущую элиту страны. Ту власть, что стоит над властью закона. Эта паутина накрывает страну более плотно, чем мифический еврейских заговор. О Боге эти люди как-то не задумываются.
Толстяк неторопливо потягивал кофе. Он любил порядок во всем, а суету не понимал. За прожитые шестьдесят четыре года ему никогда ещё не приходилось спешить. Люди всегда терпеливо ждут.
Сидящие, перед ним, люди знали его давно. Потому ждали терпеливо.
– Давайте, пожалуй, начнем.– Он аккуратно поставил чашку на блюдце и надул щеки.– Что же. Мы собрались здесь, чтобы утвердить окончательный вариант проекта, представленный каждому члену собрания три месяца назад,– он кладет руку на коричневую папку с золотым тиснением на коже.
– Прежде всего, хочу отметить замечательную работу аналитического отдела.– Он кивнул долговязому худому старикану, с лицом похожему на резиновую маску. –