«Кто-то, кто…»
Костистый демонстративно безразлично сделал ещё глоток, не глядя в тёмный зал, где теперь остро пахло рвотой и где отплёвывался Ингвар.
«Кто-то, кто…»
Мясник навалился всем весом на цепь, и металлические звенья гулко затараторили по истёртой деревянной балке под потолком.
«Кто-то, кто…»
Один крюк так и остался в теле. Мясник оказался прав – цепочку с левой стороны заело. А вот правый крюк рванулся вверх с удвоенной силой.
Палач так и не отковал руки Ингвара от подлокотников.
Забыл.
Они так и остались пристёгнутыми на запястьях и у локтей, а крюк послушным цепным псом взлетел к потолку. Плечо разворотило, крюк проломился через сустав и с лоскутом кожи и ошмётком жил повис над головой Нинсона.
Самой раны Великан не видел, только ощутил влажный рывок у правого плеча. Моросил кровавый дождик.
Ингвар кричал так, что щёки покрылись россыпью красных веснушек.
Радужки цвета глубокой северной воды исчезли под сплошными чёрными зрачками.
Костистый хотел что-то сказать. Он почуял неладное ещё в момент рывка. Пытаясь остановить непоправимое, замахал руками, поперхнулся, выплюнул настойку в огонь. Пламя жарко вспыхнуло, проглотив подачку.
Мясник выругался и отпустил цепь.
Вытер с мокрого лба крупные капли крови.
Ингвар сидел на троне ровно. С прямой спиной. Как прилежный ученик. Обвалиться кулем он не мог – покалечил бы другую руку. Рот открывался и закрывался. Ниточки вязкой слюны тянулись по спутанной бороде.
Предплечья всё ещё были крепко прикованы к подлокотникам. Под каждой скобой теперь рана. Костистый подскочил, оттолкнул глухо ругающегося Мясника. Вылил пахнущий свеклой самогон на рану. Мясо обожгло такой болью, что Ингвар захохотал.
Услышав этот смех, чистый и лёгкий хохот освобождения, Костистый укоризненно посмотрел на Мясника:
– Всё. Доигрались. Кукушка вылетела. Если колдун свихнулся, нам инь.
Тот огрызнулся:
– Я ему, что ли, бурды на рану вылил?! Твой свекольник не остановит кровь. Вон как плечо разворотило. Мазью нужно. И раствор приготовить. Можем не успеть. Истечёт. У меня есть неразбавленная огнёвка. Запечёт всё.
– Давай огнёвку!
– Слышь, а если он правда колдун, то почему рану не заживит?
– Так он железом скован. И язык, похоже, проглотил.
– Я думал, этот из тех, которые с железом дружат.
– Один янь, без языка и рук особо не поколдуешь, будь ты хоть кому друг.
– Ну, всё равно. Почему бы не попробовать?
Но Костистый не ответил.
Он уже начал придумывать пути отступления:
– Если что, скажем, что сам спрыгнул. Или колдовать начал.
– Нельзя так. Ты сам сказал, что он не может.
– Мажь давай! Я придумаю, что сказать. Нельзя, клять! А парня запороть можно?
– Тоже нельзя. Тем более такого.