– А вон и хозяева этой земли. – Пантэрас рукой указал на небольшой оазис кустарников, среди которых виднелось несколько хижин с покатыми крышами, и на толпившихся людей у одной из хижин. – Пойдемте к ним, небось живьем они есть нас не станут, а после того зарежут и освежуют, мне страшно уже не будет, а даже приятно, что и я пригодился для их праздничного стола… Поднимай, Олекса, отца…
Очевидно, люди были взволнованы, увидев чужаков на месте обитания их божества, и теперь судили-рядили, как поступать дальше? Хотя они и жили в государстве, называемом Иерусалимским королевством, и был свой король – Амальрик дʼАнжу, или, как его называли, Амори I, а чаще еще проще – Амори, и сборщики податей, грозные и безжалостные, приезжали регулярно и хватали все, что попадалось им под руки, но о защите простых людей от многозначительных разбойных шаек, наводнивших Палестину после прихода крестоносцев, молчали, словно воды в рот набрали. Поэтому местные жители вначале были настроены враждебно к незнакомцам, но, видя, что они без оружия, да еще и с больным человеком на плече одного из троих, закивали головами и даже заулыбались, показывая выщербленные желтые зубы на заросших щетиной лицах. Из-за угла хижины хрипло залаяла собака, но один из жильцов крикнул что-то в ее сторону, и пес замолчал. Прибежала ватага босых, полуголых детишек, которые, разинув рты и вытирая кулаками сопли, со страхом и любопытством уставились на пришельцев. Женских лиц Десимус так и не смог увидеть, их пришельцам просто не показывали, а возможно, здесь существовал такой обычай: где собрались мужчины, там женщинам делать нечего. Первым с аборигенами заговорил Пантэрас.
– У нас вот… беда… больной, – указал он рукой на Белояра.
И люди это живо поняли: двое мужчин подошли к Олексе и помогли ему уложить отца на подстилку, стеганную из тряпок не первой свежести. Но это было уже хорошо. Затем вынесли из хижины, сложенной из камня, глиняный сосуд с жидкостью, жестами и громкими дружными голосами, перебивая друг друга, принялись показывать, что жидкость эту больной должен пить.
– Мели?! – вдруг воскликнул удивленный Пантэрас и повторил: – Мели?! – В шумных, нестройных голосах местных жителей он уловил нечто знакомое, близкое. – Мели – это мед… Мед!.. Пусть пьет, – обратился он к Олексе. – Наш великий врач Гиппократ говорил: хочешь быть молодым и здоровым – ешь мед! А Гиппократу можно верить! – не без гордости заявил Пантэрас. – Так что лечи своего скифа, Олекса…
– Русского!..
– Все равно, лишь бы ты поставил его на ноги, ведь нам столько еще пигено… ну, идти по-твоему… к Гробу Господню!
Пантэрас всегда прислушивался к словам Олексы и иногда запоминал русские слова и их значение.
– Много верста! – махнул рукой Пантэрас на подернутый сизой дымкой холмистый горизонт и добавил с сожалением в голосе: – Совсем много….
Олекса