Аннушка – это был, конечно, лучик света в Лёшкином мире. Старше его на два года, сестра была ему самым близким человеком, наравне с дядькой Матвеем. Рано оставшись без матери, младшие дети Егоровых были очень дружны между собой. И зачастую только ей мог рассказать мальчик про свои самые сокровенные тайны и мечтания.
Глава 4. Прусский штуцер
К концу сентября Алексей смог довольно уверенно вставать с кровати, и даже втихаря, когда рядом не было никого из сиделок, он выходил за пределы своей комнаты-палаты. Был Лёшка ещё пока весьма слабым и, пробуя отжиматься от пола, падал в изнеможении уже после второго или третьего подъёма. Но у обоих Алексеев упрямства было не занимать, и он продолжал, прикусив губы от натуги, нагружать и далее свои ослабшие за долгое лежание мышцы.
– Значит, прав был Пашка, когда говорил, что ты как был, так и остался неслухом! Ведь наказывали же тебе, чтобы даже не думал с этой своей пастели подниматься! Всего лишь месяц с того дня, как тебя бездыханного Матвей принёс, прошёл, а ты уже вон по полу как лягуха болотная скачешь! Или к тебе снова караул приставлять из дворни? Отвечай мне сейчас же, негодник! – на пороге спальни стоял сам, грозный во всём своём праведном гневе, батюшка.
«И как только подкрасться-то сумел, это с его-то больной ногой и тростью, вот уж истинно старый Елизаветинский егерь!» – с досадой подумал Алексей и, с трудом облокотясь о кровать, поднялся с полу.
– Сержант гвардии Егоров, занимаюсь гимнастическими упражнениями, дабы рукам своим силу былую вернуть! Ибо ещё при царе-батюшке Петре Алексеевиче, в его потешном войске уже тому зело превеликое внимание уделялось. Если же не подготовлю я своё тело к дальнейшей службе, то, значится, так и буду до самых зимних святок всё на кровати валяться. Только в преодолении тягот телесных и душевных вижу свой путь к полному моему восстановлению, господин секунд-майор! – ответил юноша.
– О как, – крякнул озадаченно Пётр Григорьевич, сам не замечая за собой, как выпрямился и встал в такую привычную строевую стойку. – Так нужно гимастикусом чётче заниматься тогда, что ты тут по полу-то всё ползаешь. Никогда я ранее такого упражнения в наставлениях не читал и не слыхал даже или же ты сам тут это всё придумал, шельмец?! – и он подозрительно уставился на сына.
– Никак нет, господин секунд-майор, сие упражнение ещё со времён античного Рима и с эллинских времён известно, а на русский лад так оно «отжиманием» прозывается. Помимо него и других есть превеликое множество, только вот не всякое