Брошенные тексты. Автобиографические записки. Игорь Верник

в ящик пролез

      и лежу, отдыхаю всем телом.

      Маюсь: «звёзд» написать или «звезд»?

      Впрочем, это apres[1], между делом.

      Тс-с, доносятся чьи-то шаги.

      Неужели она? Каблуки,

      степ танцуя, проносятся мимо.

      Сердце, пав в направленьи ноги,

      поднимается вверх, скорчив мину.

      Вновь лежу, излучая печаль,

      как печален под утро рояль,

      стосковавшийся за ночь по звукам.

      О, какая бездонная даль

      открывается в этой разлуке!

      Но, о чудо, в железный замок

      ключ вставляется: внутрь, поперек,

      открывается дверца и пальцы

      (о, как долго я ждал этих строк)

      на конверта ложатся рояльце.

      Вы слегка надорвете конверт,

      любопытством томим, тронет ветр

      столь заждавшееся вас посланье

      и прочтет в первой строчке: «Привет»,

      а в последней прочтет: «До свиданья».

      Этот ветр, безусловно, эстет

      и чужих не читает посланий.

      Прошло много лет. Прошло много встреч. И вот однажды я встретил девушку, которая не играла на фортепиано и не любила классическую музыку. Ее родители жили далеко за пределами Москвы, а я был уже возраста родителей той моей пианистки, из юности. У нас начался роман. Два года она терзала меня любовью, ревностью, обидами, а я слушал ее и слышал Бетховена. Смотрел на нее влюбленными глазами и видел нотную тетрадь, в которой возвышались и множились нотные знаки, слагая мелодию нашей любви. За два дня до свадьбы она устроила очередной скандал-симфонию в сопровождении битья посуды и некоторых предметов мебели, и я вдруг отчетливо понял, что это не моя музыка, не та, с которой хочу засыпать и просыпаться…

      Впрочем, это другая история и другое стихотворение.

      У меня раздражение в голосе.

      У тебя роковые сны.

      За пределы сердечной области

      на предельно возможной скорости

      мчимся мы.

      Наши шансы равны в количестве

      один к десяти.

      У меня раздвоение личности,

      все, что было, хочу я вычесть и

      прибавить нули.

      Были с Вадиком сегодня в гостях у Басинии в квартире на 15-м этаже с видом на пол-Москвы и с роялем в центре гостиной. Она замужем, счастлива. Мы дружим много лет. Поужинали. Кто-то что-то сыграл. Кто-то спел. Я прочитал стихотворение, которое случилось у меня по случаю неслучившегося романа.

      Один друг Баси, не знаю его имени, говорит мне: «Да нет, это все херня какая-то». Я удивился, так откровенно в лицо меня еще не критиковали. Я: «Не понял». Он: «Вот ты заказываешь там салат в ресторане…» Я: «Да. И что?» Он: «Где ты видел, чтобы салат из крабов стоил 800 рублей?»