Этим вечером, к слову, Жанна задерживалась, и серьёзный разговор под дровяной дух самовара был уже в разгаре без неё:
– Вот тебе, Володенька, зачем в училище идти? Война уже вот-вот закончится… – убедительно говорила Оля, тихонько отстукивая по столу ладошкой властный ритм фразы.
– Да-да, закончится… – поддакивала Тонечка с дивана.
–…Ты вот год потеряешь, обидишь родителей. Тоня вот…– махнула Оля в сторону товарки, и та понимающе зарделась и потупила глаза, – волноваться будет. Мне сдаётся, ты опрометчиво поступаешь. Выбор это, конечно, твой, но, мне кажется, что в своем кругу ты полезнее будешь. К слову, госпиталей и в мирном городе полно!
Володя сидел за столом напротив девушек, неприлично растянувшись на стуле и скрестив на груди руки. Он уже с раздражением смотрел, на увязшую в добрых советах Олю. Только что они хором с Тоней оборвали его речь о необходимости образованных кадров на фронте под предлогом, что хватит о войне. А теперь вдвоём же советики дают по теме, которая, честно сказать, женщин и не касается вовсе.
«Дурно нынче пресса влияет на умы баб» – согласился он мысленно с замечанием своего отца.
Оля продолжала:
– Вот скажи, Володенька, хорошо же было бы, войдя в теплый дружеский дом, забыть о войне, о нервной работе, об грязи на улице?
– Да, хорошо бы сменить тему! – огрызнулся он.
Не заметив намека, Оля посчитала себя победительницей:
– Вот и славно! Значит больше на военную тематику здесь не говорим! Андрюша, хорошо?
– Угу…– промычал из-за какого-то французского журнала Андрей.
– Тоня?
– А я-то что? Я даже и не знаю ничего. Мне только про Наполеона учить надо, так я даже этого не читала… – стала, как перед учителем, оправдываться Тонечка.
– Мне сегодня учитель рассказал занятную фигуру об оде Ломоносова. Так как кружок у нас уже с декабря, как литературный, давайте про это и поговорим!
– Я не читала…- призналась Тоня.
– Как всегда! Ничего страшного мы сейчас по очереди и прочтём. А потом обсудим стиль, особенность и смысл написанного. – заученно повторила Оля фразу Карла Ивановича.
Сначала томик с одой «На Восшествие…» Оля дала Тоне, та запинаясь, нарушая ритм и путая ударение, осилила страницу и с тяжелым вздохом облегчения передала книгу Володе. Тот чеканя слова, выкрикивая отдельные слоги, отчитался, как на плацу.
Закатив глазки Оля забрала несчастного Ломоносова и подсунула Андрею между его носом и журналом. Тот жалобно поднял глаза, аккуратно отодвинув томик, загородивший ему фотографию нового завода в пригороде Марселя и сказал:
– Олечка, давай послушаем, как надо читать. Прочти нам, пожалуйста, сама?
Оля вздохнула, в глубине души признав, что оду читать тяжело. Села в кресло, приняв удобную позу, совсем не подобающую пафосному стилю стихотворения, и негромко