Филиант. Мария Фомальгаут

вам ответили на ваш вопрос – можете ли вы поговорить с господином, который снимает комнату…

      – Но понимаете, дело сложное…

      – Понимаю, – кивает сухонький старичок, – только умер он вчера, вот в чем дело-то…

      Холодок по спине, нет, не может быть, а ведь может, вы бормочете какие-то объяснения, а комнату его можно увидеть, даже странно, что вас пускают, даже не спрашивают, кто вы вообще…

      Вы оглядываете комнату, снова холодок по спине – книги, книги, книги, сколько их тут, белые-белые книги, ослепительные в своей белизне… смотрите на распахнутую книгу на столе, на перо и чернильницу рядом, похоже, он пытался написать что-то… Сами не знаете, почему окунаете в чернильницу перо, пытаетесь что-то вывести на бумаге, – чернила не оставляют следа…

      Вы стараетесь забыть об этом. Просто забыть. Ну, вы не смогли ему ничем помочь. Ну, вот так получилось. В конце концов, это не ваши проблемы и не ваша вина. Вы идете домой, дома вы не сразу понимаете, почему видите на столе белую книгу, как она оказалась здесь, но еще больше удивляетесь, когда видите на обложке свои имя и фамилию.

      Открываете.

      Смотрите на чистые страницы.

      Понимаете, что еще можно что-то изменить…

      Комната над землей

      Моя комната висит высоко над землей, на уровне второго или третьего этажа – я уже не помню. Чтобы спуститься вниз, мне даже выделили кусочек лестницы – так что мне повезло, есть и такие, которым досталась комната высоко-высоко на уровне двадцатых этажей – и никаких ступенек. Людям приходится спускаться по тонким веревкам, рискуя сорваться с головокружительной высоты. По крайней мере так пишут редкие те, кто мне что-то пишет. На-днях вот Кэйт писала, что у неё обгорела стена дома с наружной стороны – это значит, сгорел кто-то из соседей, и мы теперь даже не узнаем, кто.