Однажды утром, когда отец отослал меня домой с компрессорной станции, я встал в очередь на школьный автобус. Ни Лонни, ни водитель не заметили, как я проскользнул внутрь. Когда мы подъехали к начальной школе в Ганадо, я затесался между учениками, вылез вместе с ними и зашел в здание.
Но тут Лонни меня догнала. Получалось, что водителю придется вернуться назад в поселок ради всего лишь одного пассажира. Сестра закричала, что я противный мальчишка. Я со смехом вскочил в пустой салон автобуса и стал носиться по нему туда-сюда.
Лонни всем говорила, что я – пронырливый крысеныш, от которого одни неприятности. Когда в следующий раз я опять оказался в автобусе, она меня не замечала, пока я не вылез из-под сиденья. Она хотела, чтобы водитель не вез меня обратно, а заставил пройти пешком двадцать миль до дома. И я бы смог – но мне не пришлось этого делать. Водитель сказал, что, если я дождусь с ним, пока первые классы закончат урок, он подарит мне фляжку Дэви Крокетта со встроенным компасом. Это была выгодная сделка, и я охотно согласился.
Зато по субботам отец с матерью точно знали, где я, потому что мы все вместе ездили за покупками на рынок Хаббел, всего в одной улице от школы. В этих поездках мне нравилось, что на рынке я мог вблизи посмотреть на индейцев навахо. Все наши соседи были или мексиканцами, или англосаксами, и они никогда не одевались так, как навахо, приезжавшие в город. Мужчины заплетали длинные черные волосы в косы, надевали бирюзового цвета галстуки и черные шляпы с серебряной лентой. На женщинах красовались бисерные ожерелья и браслеты; они ходили в ярко-алых юбках. Дети представляли собой миниатюрную версию родителей.
Стоило нам въехать на рынок, как я бросался к навахо – их телегам и грузовикам. Иногда гонял их овец, которые от испуга начинали громко блеять. Они разбегались во все стороны, и управляющий рынка размахивал в воздухе руками и кричал на меня. Приходилось заново сгонять и пересчитывать все стадо.
Мне казалось, что это очень весело, но отец всякий раз меня сильно бил.
– Ты – настоящая заноза в заднице, – приговаривал при этом он. – Навахо просто хотят продать своих овец, кое-что прикупить и скорее смыться отсюда. Им не до твоих глупостей.
Но мне хотелось с ними поговорить. Я кричал им я-а-тьех, «здравствуйте!» на языке навахо. Или издавал воинственные кличи, как индейцы в фильмах, нападающие на торговый караван. Мужчины отворачивались от меня, дети переводили взгляд в землю и прятали руки в карманы. Злые старухи пытались меня схватить, но я успевал увернуться. Мне просто хотелось повеселиться – а остальным почему-то нет.
Глава 3
Когда в школе шли уроки, весь поселок был в моем распоряжении. Другим детям не разрешалось бегать по улице и искать неприятностей на свою голову. Однажды утром, прежде чем уйти на работу, отец заметил, как я в окно гостиной наблюдаю за Коротышкой Джоном.
– Ты только погляди на этого тупого мексиканского бездельника! Да он едва ноги волочит!
Коротышка