Право на жизнь. Ярослав Васильев

– из другого. А ещё вырезные зубчики по нижнему краю, кружева, навешенные на шею серебряные и медные цепи, украшенные драгоценными камнями или имитацией из стекла.

      Находившийся сразу за площадью просторный дом Серебряного Янтаря издали подчёркивал, что хозяин небеден. Собственный сад, пусть и небольшой. Зато много экзотических растений и цветов. Целиком кирпичный, фасад разукрашен дорогими росписями, а крыша покрыта яркой глазурованной разноцветной черепицей. Окна – не прорубленные, прикрытые лишь ставнями, щели, а широкие, полуциркульные. Сверкали цельными стёклами. И вокруг прямой части, и вокруг верхнего полукруга из стены выступали прямоугольные блоки-квадры, украшенные резным орнаментом. Фронтон тоже весь в орнаменте, причём, если присмотреться – повсюду не гипс, а камень. Посреднику захотелось сплюнуть и порадоваться, что хотя бы мода ставить в парке статуи голых девиц и парней хозяина особняка не коснулась.

      Внутри первый этаж был отделан вычурным паркетом редкого дерева, а не плиткой, как рекомендовали традиции. И всё, что можно, тоже кричало о величии и роскоши. Позолота, ткани изумрудного и винного цвета, редкой красоты и тонкой резьбы мебель. На потолке большая люстра на пару десятков магических свечей, сейчас, впрочем, уже потушенная. Гобелены на стенах настолько тонкой и дорогой работы, что сойдут за картины. Слуга провёл Посредника в кабинет, и хотя бы здесь гость вздохнул с облегчением. Перенимать захлестнувшую Араглин последние лет пять южную моду – делать спальню-кабинет и встречать гостей полулёжа в кровати – Серебряный Янтарь не стал. Сидел за обычным, хотя и очень дорогим столом чёрного дерева с инкрустациями золотом.