– Никто у нас велосипедов не крадет. Ужас какой, – возмущенно забубнила толпа.
– Вот! А там – сплошь и рядом.
– У них или крупный «бизмес», или воровство велосипедов. Никто не хочет просто трудиться. Официантом, там, или водителем.
– Что за мелочный народ! – снова разразилась толпа.
– Дура твоя подруга! – бросила девушка неподалеку.
– Это почему? – обиделась рассказчица.
– Дура, потому что никому здесь у нас велосипеды не нужны. Ну украли велосипед. А куда его после сбыть? Здесь золото из квартир выносят, чтобы нажиться. Машины угоняют.
– То есть давайте все сейчас по головкам наших дорогих американцев и европейцев гладить станем? Наговаривает, мол, моя подруга на них, бедных. Нас бы кто пожалел! Кровь из нас все вокруг пьют. За собак считают. А все блага достанутся им, там, за дверью! Вот они в Америку полетят, а мы будем всё еще стоять здесь и ждать, пока дверь откроется. Мы этого хотим? Это мы заслужили?
– Так подарки же детям!
– Посмотрите на детей: голодные, холодные, ждут чуда. Жестокость! Вот что движет этими свиньями в АТС. Жрут «Сникерсы» наших детей, небось, попивая свой кофе.
– Мам, а что бывает, если вся кровь вытечет? – Сандрик натирал пальцами глаза, всматриваясь в красные пятна под веками.
– Без крови человек не выживет.
– А человек может умереть, даже если кровь не вытекла?
– Конечно. Человек от разного умирает.
– А от чего еще?
– Зачем тебе это знать, Сандрик? Ты меня лучше про животных спроси или… не знаю там… про планеты.
– Об этом я сам прочту. Мне про кровь интересно. И про умирание.
– Рано тебе о смерти задумываться.
– Не смерть, а умирание. Мне интересно, как это происходит.
– Господи, Сандрик, где ты этого всего нахватался?
Из толпы снова истошно завопили. Люди наступали друг другу на сапоги, толкались плечами и ждали свершения.
Инга, потеряв терпение, решительно схватила Сандрика на руки и пошла прочь. Вербовщица догнала ее и перегородила путь, тяжело сопя.
– Куда это собралась? – процедила она.
– Домой. Отойдите по-хорошему.
– Мы здесь за общую цель боремся, а ты свалить решила? Это вот твое соучастие и сострадание?
– Слушайте, мне ребенка кормить надо. Мне на вашем сострадании супа не сварить.
– Это у нее продукты для супа есть дома, вот почему она сваливает! – выкрикнула вербовщица в толпу. – Зажралась! Вы только на нее посмотрите! Назад иди давай, ко всем!
– Не пойду, руки убери! – Инга долго и тщетно отбивалась от вербовщицы, как вдруг все оглянулись в сторону железной двери: та медленно отворилась, издав истошный звук. Свершилось!
Толпа замерла. Из-за двери высунулась та самая широкая ладонь, потом исчезла, а после в толпу стали без разбору выдавать освобожденные