«То есть просто взять и убить», – уточнил он для себя самого и прислушался к собственной реакции. Ничего. Просто взять и убить. Нормально.
«Насколько сложно вынимать нож из живого мяса?»
Деревянная рукоять ножа впитала пот с ладони Сандрика.
«Нужно ли его внутри проворачивать?»
«Стоит вонзить в горло или в живот?»
«Я хочу убить? Или сильно ранить, но сохранить жизнь?»
«А что мне за это будет?»
Резкий глухой удар в дверь. То ли кулаком, то ли коленом. Сандрик попятился, колени подкосились, под ногами все поплыло.
Новый сильный удар.
«Почему они шумят?! Что они планируют?»
«Может, это чья-то месть? И не грабить вовсе пришли они, если им все равно, что их все услышат?…»
… Запах жареной картошки ударил в нос, как только Сандрик открыл дверь и вошел. Инга картошку почему-то всегда недожаривала. Но это еще полбеды. Картошка, не переносившая холодную, неотапливаемую зиму, становилась к началу весны противно сладкая и местами синела.
– Руки помой. И не смотри так. У нас не ресторан.
Сандрик разулся, опрыскал руки из хрипящего крана, вытер о брюки и пошел на сладковатый запах картошки.
– Что по физике?
– Ничего.
– Ну-ка дыхни.
– Мам, оставь!
– Дыхни, говорю!
Сандрик закатил глаза.
– Ешь теперь. И смотри у меня.
Недожаренную картошку едва можно было прожевать, и она упорно не лезла в горло.
– Папа с работы звонил. Деньги, говорит, выдадут только в следующем месяце. Ну, что молчишь?
Инга резкими движениями скоблила подгоревшую сковородку, и невыносимый скрип отдавался в зубах, в спине, в затылке.
– Мам, нужно на медленном огне. Так и дожаришь, и ничего не сгорит.
– А ты мать не учи тут давай. Волосы в подмышках не делают тебя мужчиной в доме. Так что по физике? – не отставала Инга.
– Ничего, говорю же.
Сандрик нанизал пару ломтиков картошки на вилку. Было ощущение, что вонзаешься в мясо остывшего мертвеца.
– Мне еще за электричество платить. Как уложусь, не знаю.
– Мам, я хочу ходить на футбол.
– Так, вот чай, – Инга грохнула стаканом по столу, налила кипяток, достала из другого стакана мокрый пакетик и, поморщившись, переложила его в стакан Сандрика.
– Ребята уже записались. Там за полгода совсем немного надо. Ну и кеды…
– Ты где рубашку порвал? – мать потянула воротник Сандрика вверх, показательно, чтобы он хорошо видел разошедшийся на вороте шов. Потом резко убрала руку и отошла к плите.
– Тренер собирает хороших ребят. Просто у меня нет кед.
Замоченная сковородка свалилась с плиты на пол, расплескивая мыльную воду.
Сандрик проглотил очередной