Матвей Данилович Шатов, тогда молодой капитан, в силу своей неопытности, не смог вовремя отследить, пресечь попытки уголовников разрушить спокойную размеренную жизнь Кругарского отделения, а когда начались беспорядки, осталось только применить силу к обоим сторонам конфликта.
Группу под предводительством Апраксина, среди которых было двое раненых, было решено переместить в барак на остров Столовый на Оби. Поселение было расположено на берегу Оби, а до острова по сухопутных меркам, было пара километров. Группу политических переместили на остров шхуной рыболовецкой артели, а для двух пострадавших из города вызвали врачей.
Местный фельдшер обработал спиртом рваную рану в боку и наложил тугую повязку на грудь Матвею Шарию более пострадавшему от стычки с уголовниками. Бывший осуждённый, а ныне поселенец Никита Семашко сидел на скамье, морщился от боли, головокружения да поджидал, когда Фельдшер освободится, забинтует голову и чем-то облегчит страдания.
Апраксин наблюдал за пострадавшими со стороны и подумал, а что ещё он мог сделать этот лекарь, располагающий только скудными пилюлями, спиртом и бинтами. Политических оставили в бараке, а бойцы НКВД под командованием капитана Шатова и фельдшер вернулись в посёлок. Апраксин был разозлен решением переместить группу политических поселенцев на остров, так как считал виновными в стычке уголовников. Когда его и других мужчин доставляли на остров, он всем своим видом демонстрировал капитану Шатову свое недовольство, а что ещё он мог сделать, лишённый прав и свободы бывший царский офицер.
Апраксин оказался на острове впервые, поэтому решил его обследовать. Остров представлял собой ровную каменную поверхность, возвышающуюся над рекой, только в западной части была небольшая роща, а к воде можно было спуститься возле причала, к которому вели ступени, прорубленные в камне. В бараке Апраксин захватил две жестяные ёмкости, спустился по каменным ступеням к причалу и для приготовления еды набрал воды в реке и отнёс в барак. Матвей Шарий, потерявший много крови, беззвучно лежал на нижних нарах по левую сторону от входа в барак, и только поднимающаяся и опадающая грудь неравномерного дыхания, говорила, что человек ещё жив. Никита Семашко сидел на дощатом полу возле самого входа в барак, он согнул ноги в коленях для упора, оперся спиной в бревенчатую стену и, обхватив забинтованную голову двумя своими большими ладонями, раскачивался из стороны в сторону и тихо стонал.
Когда Апраксин прошёл сквозь рощу, то увидел узкую расщелину, ведущую к реке, он решил спуститься в эту каменную трещину, но тело соскользнуло по влажным камням, и он плюхнулся в неглубокое углубление, наполненное холодной водой,