В том, что Сергей Масляницын отказался от визита к румынской царевне, на самом деле не было ничего удивительного. Раздавленный рассказом Глаши, Георгий Константинович Одобеску шума поднимать не стал, а через доверенных лиц пригласил сексуально-прыткого студента в свой «кабинет», закрепленный за бароном в знаменитом «Колизее». Отказаться от приглашения Масляницын не мог: уж очень ласковы и одновременно настойчивы были просители. Брали под локоток, шептали на ухо, похлопывали по плечу. В общем, вели себя крайне бесцеремонно, хотя внешне – невероятно обходительно.
Увидев Георгия Константиновича, вальяжно рассевшегося в кресле «личного кабинета», Сергей от испуга покрылся красными пятнами. Внешнее сходство сидящего перед ним человека с той, что со дня на день должна была превратиться в еще один, причем не самый интересный экземпляр его коллекции, было поразительным и не вызывало никаких сомнений.
«Чего она могла ему наговорить?» – лихорадочно начал соображать студент Масляницын, пытаясь предвосхитить вопрос старшего Одобеску. Георгий Константинович гостя присесть не пригласил, видимо, наслаждаясь растерянностью молодого человека, который чуть не украл прямо из-под носа отцовское сокровище.
– Сергей Владиславович Масляницын? – наконец-то разжал губы отец Аурики. – Родом из Брянска, 1928 года рождения, студент третьего курса исторического факультета МГУ, член ВЛКСМ, проживающий в общежитии при университете, где имеет репутацию человека в интимных отношениях неразборчивого и легкомысленного. Так?
Масляницын сглотнул и кивнул головой, понимая, что любой вызов с его стороны может закончиться для него не самым лучшим образом.
– Разрешите представиться: Георгий Константинович Одобеску, отец Аурики, будем считать – неожиданно отменивший важную встречу в связи с предстоящими событиями матримониального свойства.
Что такое «матримониального», Сергей не понял, но слово ему не понравилось, от него исходила какая-то невнятная угроза.
– Я узнал, – кивнул Масляницын, не смея поднять голову.
– Что же вы, Сергей Владиславович, не поинтересуетесь, зачем вы здесь? – тихим голосом произнес Одобеску, и ироничная улыбка исчезла с его лица.
– Зачем? – с готовностью произнес студент.
– Затем, что до меня, вашего покорного слуги (Георгий Константинович, когда волновался, начинал говорить витиевато), дошли, так сказать, слухи о вашем романе с моей дочерью.
Масляницын отрицательно замотал головой.
– Нет, говорите, никакого романа? – Одобеску поднялся с кресла и подошел к еле живому от страха студенту, проклинающему тот день, когда нелегкая его дернула присесть рядом с чернобровой красавицей с горящими голодными очами. – Правильно, молодой человек. Я тоже так думаю: нет между вами никакого романа и быть не может. Ну, а коли вы все-таки будете настаивать на продолжении отношений с моей дочерью, а я об этом непременно узнаю, уверяю вас, Сергей Владиславович, то вынужден