Я обхватываю себя руками, прижимаюсь к бетонной стене и сползаю по ней на пол. Энджел ковыряет книжный корешок ногтями, раскрашенными ярко-желтым лаком.
– Дай-ка угадаю. – Она на секунду опускает взгляд. – Мелкая кража?
Я вскидываю голову.
– Что?
– Тебя загребли за кражу. Ты тощая, значит, воровала еду. Зубы все на месте, так что вряд ли сидишь на наркотиках.
Я качаю головой.
– Нападение при отягчающих обстоятельствах.
Та тихонько фыркает.
– Ага, конечно.
– Думаешь, я не могла? – спрашиваю я.
– Такая дохлячка? У меня один ботинок весит больше тебя.
– Чтобы избить кого-нибудь, много сил не надо.
– Такими руками? – уточняет она, стараясь не глазеть на мои культи.
Бинты с пластырем уже сняли, и из рукавов торчат тонкие багровые обрубки.
– А что с ними не так? – спрашиваю я.
– Я просто хочу сказать, что ты не похожа на убийцу. Блин, считай это комплиментом!
Отец как-то говорил, что боль можно причинить одним-единственным неосторожным словом. Достаточно лишь языка или руки, способной вывести буквы, чтобы нанести непоправимый вред.
– И как тому парню, сильно досталось? – интересуется Энджел.
– С чего ты решила, что это был именно парень?
– Судя по твоему виду, отношения с мужиками у тебя не складываются.
Я через силу сглатываю. Надо бы сказать про Филипа Ланкастера, но тогда придется назвать его по имени.
– Не хочу о нем говорить.
Энджел пожимает плечами и снова берется за книгу.
– А ты здесь за что? – спрашиваю я.
– Как и ты, наверное… Хотела убить парня. Правда, в отличие от тебя, мне это удалось.
– Правда?
Энджел изображает безразличие, но ее выдает хмурая гримаса: над бровями проступают глубокие складки. Нос со лбом щедро усеяны веснушками, однако наивной девочкой она не выглядит. На голове в проборе грязных светлых косичек проглядывает блеклая кожа.
– Меня не стали бы сажать в одну камеру с убийцей, – говорю я.
– Кто сказал, что это было убийство?
– А что же тогда?
– Самооборона. Правда, мне не очень-то поверили. Мой дядька считался добропорядочным гражданином, а я – не таким уж невинным ангелочком. Да и вообще, тюрьмы переполнены, так что они запросто посадят маньяка рядом с магазинным воришкой, лишь бы сэкономить деньги.
– Тебе откуда знать?
– Да всем известно, в кого пальцем ни ткни. Тут половина моего класса пересидела. Попасть сюда – все равно что побывать на встрече выпускников. – Она с интересом глядит на меня. – А ты в какой школе училась?
– Ни в какой.
– На дому, что ли?
– Нет, просто… Я вообще не ходила в школу. Жила в национальном парке. За Альбертоном. К югу от Синдирелл-Рок.
В