Но Ираида была влюблена в Стасика.
Она не могла оторвать взгляда от серых глаз возлюбленного, от его, кривящегося в пренебрежительной ухмылке, рта. Не могла налюбоваться на высокую, широкоплечую фигуру. Не могла насладиться его объятиями и поцелуями. Ираиде не нужен был никто, кроме Стасика! И что там понимают родители?! Что может знать о жизни папа Ираиды, Соломон Маркович, всю жизнь проработавший осветителем в оперном театре Города? Что может знать мама, танцовщица кордебалета, ушедшая, как и каждая балерина, на пенсию, едва ей исполнилось тридцать пять, и работающая учительницей танцев в одном из детских садиков неподалёку от дома. Они прожили свою жизнь, вот пусть теперь и радуются за дочь, а со своими советами не лезут.
Мама Ираиды вздохнула. Исчерпав все аргументы против, благословила:
– Смотри сама, доченька, тебе жить. Только жить придется не только со Стасиком, но и с его родителями.
С родителями Стасика Ираида познакомилась чуть ли не на кануне свадьбы. Мама возлюбленного, Варвара Кузьминична, не сказать, чтобы встретила будущую невестку с распростёртыми объятиями, но сына от женитьбы отговаривать не стала. А если и отговаривала, то Ираиде об этом известно не было.
А вот папа будущего мужа, тогда еще генерал-майор, приводил в трепет нежную юную девушку одним только взглядом из-под седых, клочковатых бровей. А уж когда будущий свекор открывал рот, и на всю квартиру раздавался его командный голос, Ираиде хотелось забиться в угол, чтобы, упаси Боже, не попасть на глаза или под горячую руку.
Роды были тяжелыми. Да и не способствовала узкобёдрая фигура дочери балерины быстрому родоразрешению. И если в первую неделю Ираида могла выдавить из небольшой, так нравящейся Стасику, груди несколько капель молока, то вскоре его не стало.
Маленькую Стеллу «поставили на довольствие», как сказал генерал, в одну из ближайших к дому детских молочных кухонь, и девочка перешла на искусственное вскармливание. Все могло бы быть нормально, не окажись ребенок таким «ротатым», как говорил дедушка, насладившись ночным ором малышки.
Генерал мчал в свою спальню, толкал в бок свою жену-генеральшу:
– Варвара! Иди объясни этой дуре жидовской, как с ребенком управляться нужно! А то я её прибью скоро!
Корпулентная генеральша, стряхнув остатки сна, неторопливо шла в комнату молодых, где в кресле у окна все так же пыталась укачать дочь Ираида.
– А Стасик где? – зевнув, спрашивала генеральша.
– Он в папином кабинете спать лег, – тихо отвечала Ираида.
– Стасик спит, я сплю, только одному «старому глухарю» детский плачь спать мешает, – генеральша брала на руки свою внучку, – где там наша бутылочка? Кто тут у нас проголодался? – сюсюкала с крохой и начинала её кормить.
– Ты иди, – махала рукой в сторону Ираиды, – ложись со Стасиком и спи. Диван там большой, поместитесь.
– А вы, мама? – спрашивала Ираида.
– Да я уже и выспалась, пожалуй, –