Следующий день прошел под знаком «генеральная уборка». Обеспечение водой, оказалось, подразумевало не только подтаскивание свежей, но и выливание использованной. Тёте Тасе быстро наскучило помогать, и она нашла себе место рядом с машиной.
Я легкомысленно согласился вынести мусор, и бесчисленное число раз бегал через крыльцо. Кучка мусора сперва стала кучей, а к вечеру превратилась в гору. Консервы бабушки посоветовали закопать, тряпки и остальное сжечь, а бутылкам нашлось применение. Их нужно возить к местной самогонщице Ирине и оставлять у калитки.
В доме сменился воздух, пропал пыльный затхлый дух. Светлее не стало, но картинка за окном теперь радовала.
В течение дня дважды пили чай, и совместно решили, что вода хорошая и чистая.
Увёз бабушек уже после десяти вечера.
* * *
До чего удобно городскому собачнику в деревне! Не нужно подниматься в 6 утра, в любую погоду совершать часовой променад и возвращаться, когда только самые первые жильцы выходят на работу. А здесь – открыл дверь, и привет!
Так что провалялся чуть ли не до 11, ощущая каждую мышцу не только в руках – ногах, но и в спине и даже в шее. Каково же должно быть бабушкам!
Но Тася под дверью громко намекала, что она уже нагулялась, и пора завтракать.
Что ж, завтракать так завтракать. Мне просто – бомж-пакет и чай, тёте Тасе тоже пока просто – сухой корм. Но аппетит у собачки оказался выше расчетного, дня через три придется ехать, пополнять запасы. Навряд ли я здесь чего-нибудь мясного достану.
Интересно, а газ где заправляют?
Пасмурно. Отправились на холм. Тася, как только поняла, куда идём, пулей усвистала наверх. Когда добрался и я, вижу, сидит, голова немного набок, то на одну, то на другую сторону, как бы прислушивается. Они что же, общаются?
Подошел, присел, ладонью коснулся…камня?
– Приветствую тебя – говорю.
– И ты, воин, здравствуй – гудит в руке.
– Я не воин – говорю – а ты кто?
– Кто я, не знаю, – отвечает – Почему не воин? Прежде полагал, твой зверь для охоты, послал тебе нужную вещь. Сейчас общался со зверем, понял, что зверь боевой и охраняет тебя, решил, ты – воин.
Надо же, бойко как заговорил. Видно, и впрямь язык сумел скопировать из моей головы.
– Но я и не воин. А ты теперь хорошо говоришь по-русски. А раньше на каком языке говорил?
– Какие языки не знаю. А люди разные были. Говорил давно с первыми, потом – редко говорил. Только обмен. Теперь с тобой говорю. Это хорошо – говорить. Значит, ты жрец?
– Как так жрец? С какой стати?
– А почему не жрец? Не охотник и не воин, мужчина, говоришь со мной, стоишь на коленях – значит жрец.
– Ты знаешь, у нас теперь и другие специальности есть
– Так значит, у тебя как у первых?
– Не могу сказать, я о них ничего не знаю. А давно первые были? И что с ними стало?
– Первые