– Машка, я к тебе.
Дорофея приоткрыла дверь в комнату, застав «сестру» за подключением к компьютеру музыкального синтезатора.
– Ух ты! Играешь?
– Учусь.
Ответ прозвучал холодно. Но Дора твердо решила наладить контакт. Нарочито громко она захлопнула дверь и, подойдя к плюшевому медведю, потрогала его за лапу.
– У меня игрушек почти не было. Слишком дорого и тяжело достать. Экономия ресурсов и все такое прочее, – пожаловалась она. – Пара кукол и игровая приставка. И то, пока жила здесь до восьми лет. Когда переезжали в город, родители их не взяли. В первые два года после переезда жилплощадь была ограниченной.
– Сюда, значит, за пространством притащилась, – огрызнулась Машка. Она закончила возиться с проводами, отвернулась, склонилась над монитором.
Дора внимательно рассматривала ее джинсовые бриджи и бордовую кофточку с коротким рукавом. Сама она в подобной одежде чувствовала себя неловко. Оказалось, здесь все так примитивно! В ванной нужно крутить вентили, чтобы пошла вода. Одежда без терморегуляции, без возможности коррекции цвета и формы. Настоящая древность. Даже забавно.
– Квартира у меня была что надо. Просто жизнь так сложилась, – примирительно произнесла мигрантка.
– Сама говоришь – миров много. Почему к нам? – Машка стояла лицом к компьютеру, устанавливала программы.
Дора поймала себя на том, что пытается дозваться макросеть в поисках привычной поддержки. Когда коннект, то есть контакт не ладился, всегда можно было выяснить отношения в «личке», не при свидетелях, так сказать, подойти вплотную, взять за плечи аватару собеседника, посмотреть в глаза и высказать наболевшее. Или не высказать, но дать понять – ты, дружок, не прав. В конце концов, вызвать на поединок – игровой или боевой – без разницы. Дора участвовала и в тех и в других и не боялась.
«Как же здесь примитивно! Голый реал и никакой фантазии!» – разозлилась она на себя.
– Я не выбирала мир. Все претензии к Бете. Радуйся, что не в тебя переселилась.
– Да уж, самое время плясать. – Маша наконец обернулась и заглянула собственному двойнику в глаза. – Значит, минимум три года?
Дора кивнула, сама не до конца веря. Вспомнит ли про нее Бета? Дождется или отправится дальше исследовать миры? Но он молодой, ему нет смысла бежать, если, конечно, правительство не решится на репрессии. Три года – это вечность.
Но она, Дорофея, личность предусмотрительная. Письмо и копию контракта она сохранила на домашнем коммуникаторе и разослала на разные сервера, чтобы через неделю после ее миграции сообщения дошли до родителей и приятелей. Уж они-то напомнят Бете, она не сом невалась.
– Слушай, я просто хочу все прояснить между нами, – упорствовала Дора. – Если сдружиться пока не судьба,