– Нет, Марис. Документы спрятаны не здесь, а я не могу покидать мастерскую в неположенное время. Я заберу их, когда буду уходить, и привезу тебе сам.
Желание доставить добытую информацию лично было вызвано отнюдь не честолюбием Лукаса. Он вполне доверял Марису, но интуитивно чувствовал, что в этот раз надежнее будет все сделать самому. Собеседник, уловив его решимость, не настаивал.
– Хорошо, только не жди до завтра… Лучше бы тебе уйти прямо сейчас!
– Я понял. Спасибо! Тебе пора, – нас могут заметить, – сказал монах еще тише и прислушался.
Что-то изменилось в гомоне воробьев, и он сделал предостерегающий жест, но его собеседник уже растворился в дверном проеме. Монах осторожно выглянул на улицу. Фигура Мариса бесшумно удалялась по узкому проходу, отделявшему столярную мастерскую от ныне пустующего здания монастырской больницы. Потревоженные воробьи перелетели на другую крышу, Лукас вернулся к своей работе, оставив дверь открытой.
Перед самым выходом на соборную площадь больничная стена уходила вправо, образуя двухметровую нишу, в которой когда-то стояла бочка для сбора дождевой воды. После прокладки водопровода бочку убрали, под водосточную трубу положили гранитную плиту с выдолбленной ложбинкой, по которой дождевые потоки стекали во двор, скапливаясь между крупными камнями мостовой и заполняя неровности рельефа. В этом сыром, недоступном солнечным лучам углу, за поведением воробьев наблюдал монастырский дьякон Филипп.
Обходя глубокую лужу по зеленоватым камням, Марис шагнул по направлению к нише и слишком поздно заметил человека с ножом в руке. Дьякон взмахнул рукой, и обладатель светлой кепки рухнул на гранитный желоб с перерезанным горлом.
Вытерев нож об одежду убитого, Филипп опустился на колени и стал методично обшаривать карманы жертвы. Не найдя того, ради чего пришлось совершить столь тяжкий грех, он поднялся с колен и только тогда увидел девушку, идущую со стороны монастырского сада.
Погруженная в свой телефон, она заметила лежавшего на земле Мариса и склонившегося над ним человека, только когда приблизилась к ним вплотную. От неожиданности она пискнула, развернулась и побежала назад вдоль здания столярной мастерской. Дьякон кинулся вдогонку, она услышала его дыхание и хотела закричать, но слова застряли в горле. До конца прохода оставалось еще несколько метров, и неизвестно – есть ли кто-нибудь из туристов на площади! Шарлотта, а это была она, обернулась посмотреть – не отстал ли от нее преследователь, но тут ее нога подвернулась, и девушка упала на землю, больно ударившись о брусчатку. Выпавший из руки телефон звякнул о камень и разлетелся на три части.
После ухода Мариса брат Лукас постоял у верстака, прислушиваясь к звукам, доносившимся снаружи. Разлетевшиеся при виде Мариса воробьи почему-то не вернулись к своим разговорам, и монах насторожился. Чувство опасности не позволяло снова