Клод Дешанель сжал кулаки. Успех ускользал от него, точно заколдованный.
«На Земле почти 8 миллиардов людей – а значит, ровно 4 миллиарда женщин. Неужели среди этих четырех миллиардов нельзя найти ту, которая подошла бы мне? – в смятении подумал он. – Но, как ни странно это звучит, это действительно так». Клод вздрогнул и прошептал:
– Это на самом деле какое-то колдовство…
Мобильный телефон Клода Дешанеля неожиданно зазвенел. Господи, он совсем забыл о его существовании.
– Как твои дела, Клод? – услышал он голос Жан-Батиста Кондорсе. – Удалось сделать что-нибудь?
– Нет, Жан-Батист. – Горло Дешанеля сжал невольный спазм. – У меня ничего не получается. – Он помедлил и совсем тихо произнес:
– Я вынужден отказаться от всей этой идеи.
– Клод, ты что, сломал руку?
– Нет. Почему ты так решил? – удивился скульптор.
– Потому что, в моем представлении, только это могло бы действительно заставить тебя отказаться от этого проекта, – пророкотал в трубке голос Кондорсе.
– Дело совсем не в этом. Просто я никак не могу найти ту модель, которая мне нужна, чтобы создать это произведение. Возможно, ее просто не существует в природе… не знаю. Из-за этого все остальное становится бессмысленным. И рука тут совсем не при чем, Жан-Батист.
– Ты хочешь, чтобы я поверил в то, что во всей Франции ты не смог найти себе подходящую модель? – не удержался Кондорсе. – Во всей Европе, с ее почти тридцатью разными странами? Во всем мире?! Извини, но я не могу в это поверить!
– Пожалуйста, не издевайся надо мной. Я устал, и я – в отчаянии, – тихо произнес Клод Дешанель.
– Все дело в том, что твой конкурент, Гленн Мак-Дональд, почти каждый день бомбардирует устроителей конкурса настойчивыми заявлениями о том, что у него украли в итоге победу. Требует или выставить твою новую работу на конкурс и принять окончательное решение, или, наконец, объявить его победителем. – Кондорсе невесело рассмеялся. – Этот парень умеет давить – он даже подключил к этому делу жену американского посла во Франции, которая лично знает мэра Марселя. Так что, если ты…
– Отдайте победу ему, Жан-Батист, – устало промолвил Клод Дешанель. – Он ее и в самом деле заслужил.
Он отключил телефон и уставился в пространство. Зачем бороться, если его все равно не ждет успех? Глубоко прав был Аристид Майоль, заявивший, что мы никогда не будем знать точно, почему вещь или существо красивы. Ему также не посчастливилось открыть этого секрета.
Спалось Клоду Дешанелю плохо. В голове, словно искры костры, вспыхивали