мотыльковая
быстро-лётная
лёгкость
за ней
начинается
восхождение
со скоростью
того
света
«обгоревшие страницы…»
обгоревшие страницы
ветер листает
чьё-то
черно-белое сердце
дымится
«иду берегом моря…»
светлой памяти Евгения Шешолина
иду берегом моря
и слышу как плачет Небо
бедное больное
но может быть
это прибой
иду берегом моря
и мне на плечи
падают солёные капли
но может быть
это дождь
не плачь Небо
я уже иду к Тебе
берегом моря
скоро меня смоет
последней волной…
вот я и дома
здесь всё по-прежнему
как жизнь назад
здравствуй!
переверни песочные часы
в сторону края света
описали:
из метро направо
налево-направо-прямо
опять направо
и встанет перед тобой
как лист перед травой
высокий точечный
дом
там она
и живёт
выхожу из метро
скорость гасится —
запнулся на повороте
словно
на запятой
в неопределённо-личном
предложении
прямо передо мной
вырастают внезапно
две точки:
а за ними – ещё
и ещё десятки…
мне никогда не найти
где живёт она
адрес её —
…
…
…
…
…
…
…
…
…
молчания
Геннадию Айги
слова текут
реке подобно
душа молчит
слова
последней каплей оборвутся
и упадут
она заговорит
душа другая
будет жить
безмолвно
великая
в реке
в последней
капле
«как бы ночь…»
Александру Макарову-Кроткову
как бы ночь
как бы ладно
хотя
если как следует вдуматься
как бы утро…
«он всё сидит и сидит там…»
Там он сидит, длинный, громкий!
он всё сидит и сидит там
длинный и громкий:
очень длинный —
между землёй и небом
не помещается
слишком громкий —
у оркестра ударных инструментов
лопаются барабанные перепонки
я всё хожу и хожу:
по земле – ногами
каменными кругами