– Да ладно врать! Такое можно сказать, только когда тебе лет девяносто исполнится. И то еще есть время разменять свое однолюбство. В общем, такое перед смертью только можно заявлять!
Алексей почему-то изменился в лице, дернулся, но ответил вполне спокойно:
– Вот и не задавай глупые вопросы. Думаешь, кто-нибудь тебе правду скажет?
Лида обиженно отвернула голову, давая понять, что разговор закончен. Так и шла с лицом, обращенным к суетящимся у берега уткам, пока не ощутила чужую руку у себя на плече.
– Ладно, не обижайся, мне тебя еще домой провожать. Ворона сегодня в школе нет, к ним какие-то кураторы этой поганой секты приезжают, все члены должны быть в сборе, – сквозь зубы проговорил Алеша. – Марату это – сама понимаешь, – он выразительно провел по горлу ребром ладони, – но ради матери и младших приходится терпеть.
– Вот черт!
– Ничего, недолго осталось. Поступит в институт, сможет забрать своих на съемную квартиру. Если уговорит мать. Знаешь, он метит в Первый мед – и поступит, будь уверена!
– А ты с ним, наверно? – предположила Лида. – Вы ведь – неразлейвода, друзья навек.
И снова Алексей задергался. «Нервный тик у него, что ли?» – удивилась Лида, но тут парень ответил подчеркнуто спокойным голосом:
– Нет, медицина – не мое. Мне физика больше по душе. Всякие там темные материи с темными энергиями, слыхала? Я бы на это всю жизнь положил. Тема-то такая… неисчерпаемая.
И вдруг Лида спросила то, о чем совсем не собиралась заговаривать. Даже не думала… просто само сорвалось с языка:
– Хотел бы ты жить вечно… ну, или хотя бы пару сотен лет?
– Конечно, – спокойно, как о чем-то давно обдуманном и решенном, ответил Алеша. – За это время можно много чего успеть. Да и просто заглянуть в будущее… здорово. А ты почему об этом спросила?
– Да так, сама не знаю. – Лида даже плечами пожала для правдоподобия. – Просто пришло в голову: ведь в вечности невозможно состояться. Ну, научусь я в совершенстве играть, к примеру, на пианино, но вряд ли мне захочется стать знаменитым музыкантом. Все равно через сто лет никто даже имени моего не вспомнит, так чего напрягаться?
– Ну, жизнь не измеряется количеством славы, – рассудил, широко шагая рядом, Санин. – Она сама по себе очень неплохая штука. Можно объездить весь мир, изучить языки самых малых народов, понять, чем они живут…
Лида покосилась на него подозрительно:
– Не мечтаешь о славе? Я думала, у спортсменов это в крови. Кто станет себя так гробить, если не хочет быть чертовски знаменитым.
– Так я и хотел… когда-то. Мечтал, вот прихожу я в свою прежнюю школу, чтобы выступить в актовом зале перед учениками, а все стены покрыты граффити с моим именем. Круто ведь?
Девушка громко хихикнула:
– А теперь что… размечталось?
– Теперь поумнел, – жестко ответил Алеша, и Лида снова насторожилась. Нет, рядом с этим типом невозможно расслабиться, словно на американских горках катаешься. Кажется, до перепадов в его настроении далеко