– Вообще-то, я хотела тебе сказать одну вещь… Он до сих пор жив… Тот тип из поезда…
Надзирательница не сразу поняла, в чем дело. Не решалась понять.
– Тип из поезда? Тот, кто… Ты-то откуда знаешь?!
– Знаю. Он живым вышел из вагона. Немного помятым, но живым. Я там была.
Жюстина, ошарашенная, уставилась на нее.
– В конце вагона. Тогда я в первый раз сбежала… Мне было некуда идти, и я села в пригородный поезд. Я тебя видела, тебя и трех типов, которые к тебе приставали. И парня, который за тебя вступился. Я, конечно, тебя не узнала. Но когда ты мне рассказала эту историю…
– Невероятно… Ты точно уверена?..
– Точно! Твой спаситель был в сером костюме с синим галстуком. На одном из хулиганов была красная куртка, так?
– Невероятно… И… что случилось после того, как я убежала?
– Они стали избивать парня. Он не умел драться. Упал…
– Я так и знала! – с тоской прошептала Жюстина.
– Я вмешалась. Когда поняла, что его забьют насмерть. Я свела счеты с теми тремя гадами, можешь мне поверить!
– Ты… ты полезла с ними в драку?
– Набила им рожи, ты хочешь сказать! Потом подняла того типа и вышла.
– Но… Сколько тебе было лет?
– Шестнадцать. Ровно. Знаешь, я долго хранила твою книжку… «Зеленый храм»… Хотела отдать тебе, искала тебя по всему вокзалу. Но не нашла. Возила ее с собой, пока была в бегах. И потом, в приюте, не расставалась с ней. Она была у меня в сумке, когда… когда патрульные нас спалили. Осталась в той колымаге.
Жюстина вглядывалась в профиль Марианны, растроганная чуть не до слез.
– Я хотела помочь тебе, когда те гады стали цепляться. Но поначалу умирала от страха… И все-таки хотела защитить тебя, правда… Потом тот тип встал, выручил тебя. Потом я что-то почувствовала внутри, меня так и подмывало вступить в бой. Нет бы мне раньше подняться…
Жюстина робко взяла ее за руку:
– Марианна… Почему ты не рассказала мне в прошлый раз?
– Я… Мне было стыдно. Стыдно сказать, что я была там и не помогла тебе.
– Ты поступила замечательно. Я так горжусь тобой… Спасибо, – добавила Жюстина.
– За что?
– За то, что помогла ему. И рассказала мне. Меня это долго мучило.
– Я поэтому и рассказала. Чтобы ты перестала себя винить. Я знаю, как это больно. Грызет изнутри, выедает мозг. Теперь ты перестанешь об этом думать. Сможешь забыть. А забвение – это свобода…
Надзирательница сжала ей руку. Сильно-сильно…
17:30
Стоя на верху лестницы, Париотти объявила, что овечкам пора возвращаться в хлев. Марианна оставила свою любимую акацию и присоединилась к толпе женщин, перевозбужденных долгим днем на свежем воздухе. Жюстина шла рядом, все еще растроганная ее рассказом.
Крики ярости зазвенели в коридоре. Спецбригада всюду оставила свой ненавязчивый след. Словно ураган пронесся по камерам. Мебель опрокинута, личные вещи разбросаны по полу, приборы сломаны, афиши и фотографии