Они уже почти выбрались из подвала, когда им навстречу вышла Жюстина.
– Рада снова видеть тебя среди нас, Марианна! – просияла она.
– Дайте хотя бы подняться! Что, скучали без меня?
В присутствии начальника она никогда не обращалась к Жюстине на «ты». Их особые отношения должны как можно дольше сохраняться в тайне. Но Даниэль был не так-то прост.
– Здесь у нас не соскучишься, – ответила надзирательница.
– Неужели! Вот это круто! А я в карцере три срока мотаю!
Они подошли к камере 119. Вот мы и дома.
– Кстати, – сказал Даниэль, – у тебя завтра свидание…
– Очень смешно, начальник! Ко мне никто никогда не приходит, и ты это отлично знаешь…
– Я не шучу. Завтра, в четырнадцать часов.
– С кем?
– Мне откуда знать? Я ведь не твой личный секретарь. До вечера, Марианна…
– Это если я захочу…
– Еще как захочешь! У меня полно для тебя подарков, надо же отпраздновать твое возвращение на этаж… И постарайся держать себя в руках, по крайней мере неделю не попадай в карцер!
Он изобразил шутливый поклон и удалился с улыбкой.
Марианна ходила кругами по двору. Свидание, завтра в четырнадцать часов. Но кто же мог прийти навестить ее? Дед с бабкой? Немыслимо! Они с места не сдвинутся. Впрочем, тем лучше… Тогда кто?
Хватит терзаться вопросами. Какая-нибудь ассоциация посылает волонтера, навещающего заключенных! Или явятся милые монашки, мечтающие примирить тебя с их Богом!
Она приникла к решетке. Щедрое солнце одаривало теплом, пыталось ее согреть. Марианна закрыла глаза, принимая этот неожиданный дар.
Но Дельбек очень скоро объявила, что рекреации конец.
– Уже? – надулась Марианна.
– Час прошел…
Настанет ли день, когда не нужно будет считать часы? Да. В один прекрасный день я вообще перестану считать. Что бы то ни было: часы, сигареты.
Перед тем как отправить в камеру, ее провели в душ, приятная отсрочка. Следующая помывка через сорок восемь часов. Здесь ты не имеешь права быть чистой. Ну, разве что через день.
Ключ в замочной скважине, койка с видом в никуда.
Но кто придет ко мне завтра? Шум скоростного поезда заставил отринуть вопросы. Смежив веки, она попыталась вскочить в вагон. Этот поезд проходит здесь не случайно. Он едет за ней, он походя похищает ее. Дух ее, мотылек, летящий на свет, воспарил над колючей проволокой. У нее был дар отрешать дух от тела, позволять ему летать далеко-далеко. Иногда даже слишком далеко. Странствия не всегда бывали приятными. Но она, по крайней мере, странствовала. В пространстве и во времени. В полном нежности мире воображения или в жестокой реальности. В мечтах о будущем, которого у нее никогда не будет, в смертных муках прошлого, которое она потеряла.
Час теней и тишины.
Марианне казалось, будто она улавливает сновидения заключенных, витающие в пространстве, попадающие в плен низких, прочных потолков. Она