Белый свет пульсировал, или это только казалось ему, потерявшему голову от страха. Падая, парень успел удивиться той необычной легкости, которую давало ему собственное тело, летящее в пропасть. И только дернув рукой осознал, что ее нет. Вся левая половина оказалась разрублена почти пополам. Липкий ветер хлестнул его по лицу, забивая ноздри клейкой массой. Кучер открыл рот и крикнул, что есть силы. И этот хриплый вой напомнил отчаяние хищника, из пасти которого вырвали обещанную жертву. Рот его заполнила солоноватая жидкость и он захлебнулся, отчаянно пытаясь выплюнуть, выбить из горла то, что затрудняло дыхание.
Белый ветер смешался с темнотой, расплывающейся чернильным пятном. И вихрь ворвался в Кучера, опалив огненным дыханием его плоть, испарив хлынувшую фонтаном кровь, разметав в пространстве куски его кожи.
Но Кучер уже ничего не чувствовал. Части его тела кружились в воздухе, соединяясь с небытием…
Хриплый крик пронесся по острову, заставив Димона вздрогнуть. Он поднял голову, пытаясь определить источник звука, и едва не упал. Споткнувшись на ровном месте, он пробежал по песку, согнувшись в три погибели.
– Под ноги смотри, – сорвался на товарища по несчастью Русел. – Что-то мне это не нра…
– Это единственное, что тебе не нра? – огрызнулся в ответ Димон.
– Сдается мне, на одного из нас стало меньше, – уже миролюбивей сказал крепыш.
– Думаешь? А мне показалось, зверь завыл.
– Ты был прав. В смысле – когда решил пойти вдоль берега. В случае чего, можно и в море сигануть.
– Ага. Если именно там нас и не поджидают кровожадные твари. Знаешь, начиная с небольших таких рыбешки, объедающих мясо до кости.
– Слушай, заткнись, а?
– Вот, что надо было говорить, когда Кучер предложил всю эту бодягу.
– Чего сто раз повторять? Димон, слышь, я думаю. А может, надо сидеть как Бодя и не дергаться? Там вроде бы безопасно.
– Много мы с тобой знаем, где безопасно. Скоро ночь…
– Скоро! Ну, ты загнул.
– Когда-нибудь настанет. Вот тогда заварушка и начнется. Может быть.
– До ночи мы до северного края как-нибудь доберемся. Тут идти всего ничего. Напрямик час, может, два. Знаю я этот остров. Мне Михалыч рассказывал.
– Никто тут не был. И рассказывать некому. Хорош заливать.
– Михалыч его на яхте обходил! Чего мне врать?
Светило