Перед тем как подняться по ступенькам, он смотрит туда, где оставил Дориана, но если тот и ждет его, то этого не понять. Закери прокручивает полученные инструкции в голове и идет к двери, тревожась, все ли он помнит.
Парадный вход освещен замысловатым фонарем, который висит над металлической табличкой. Закери наклоняется, чтобы ее прочитать.
Клуб коллекционеров
Ни часов работы, никакой другой информации. Стекло над дверью матовое, сквозь него виден свет. Дверь черная с золотыми цифрами: 213. Определенно это оно.
Закери собирается с духом и нажимает кнопку звонка.
Сладостные печали
Затерянные города, костяные-медовые
Там, в глубинах, человек потерялся во времени.
Он открывал не те двери. Выбирал не те тропы.
Забирался дальше, чем следовало.
Он ищет кого-то. Что-то. Кого-то. Он не помнит, кто это, не имеет возможности вспомнить, здесь, в глубинах, время хрупкое, не ухватишь ни мысль, ни воспоминание, не ухватишь и не удержишь, не отсортируешь, чтобы вспомнить больше, чем проблеск.
Порой он останавливается, и тогда память проясняется, и он видит ее лицо или какую-то его часть. Но прояснение служит поводом продолжать, и тогда картинка вновь рассыпается, и он идет, не зная, к кому он идет или к чему.
Он знает одно: он туда еще не пришел.
К ней не пришел.
К кому? Он смотрит в небо, скрытое от него камнем, землей и историями. На его вопрос нет ответа. Слышно, как где-то капает что-то, что он ошибочно принимает за воду, но больше – ни единого звука. А потом он снова забывает, о чем спрашивал.
Он спускается по разрушенным лестницам, спотыкается о корни деревьев. Он давно миновал последние комнаты с их дверьми и замками, те места, где истории согласны оставаться на своих полках.
Он выпутался из лоз, расцветающих полными историй цветами. Преодолел горки забытых чашек с текстами, выжженными по треснутой глазури. Прошагал по лужам чернил и оставил свои отпечатки, которые вслед сложились в истории, но он не обернулся, чтобы их прочитать.
Теперь он идет сквозь туннели, в конце которых не светится свет, ощупью вдоль невидимых стен, пока он не найдет себя где-то… где-то еще.
Пробирается по разбитым мостам, под рухнувшими башнями. Идет по костям, которые принимает за пыль, и по ничему, которое принимает за кости.
Его туфли, когда-то хорошие, порвались. Сюртук он оставил где-то давным-давно.
Он не помнит этого сюртука, на котором было множество пуговиц. А сюртук, если сюртуки помнят такие вещи, вот он бы его вспомнил, но сюртук, когда они встретятся снова, будет принадлежать кому-то еще.
В