– Иногда не остается иного выхода, как преступить запрет. – Если она и волновалась, на голосе ее смятение не сказалось. – Когда погибельный огонь уничтожает что-то, оно перестает существовать до момента уничтожения. Так сгорает нить – с того места, где ее коснулось пламя, и дальше. Чем больше мощь этого разящего огня, тем дальше назад во времени перестает существовать уничтоженный предмет. Самый сильный погибельный огонь, который могу создать я, удалит из Узора лишь несколько секунд. Ты же намного сильней. Очень намного.
– Но если что-то перестает существовать до того, как это уничтожить… – В замешательстве Ранд запустил пальцы в шевелюру.
– Ну вот, понимаешь, в чем вся загвоздка, какие тут опасности? Мэт помнит, как видел: одна из гончих Тьмы прогрызла дверь, но дыры-то теперь нет. Если бы она так сильно запачкала его слюной, как он помнит, Мэт бы давно умер, я бы и подойти к нему не успела. Но ты уничтожил тварь, она исчезла из времени – и того, что она успела сделать за этот отрезок времени, более не существует. Остались только воспоминания – тех, кто это видел или пережил. Теперь реально лишь то, что гончая успела сделать до этого момента. Несколько дыр от зубов в двери и капля слюны на руке Мэта.
– Вот это звучит для меня гораздо приятнее, – заявил Ранд. – Из-за этого-то Мэт и жив.
– Это ужасно, Ранд. – В голосе Морейн появилась настойчивая нотка. – По-твоему, почему даже Отрекшиеся страшатся применять погибельный огонь? Подумай, как повлияет на Узор исчезновение одной его нити? Если из уже готового сплетения убрать нить одного человека на часы его жизни, на дни? Все равно что из полотна выдернуть одну нить! Уцелевшие фрагменты манускриптов времен Войны Силы рассказывают, что погибельным огнем было целиком уничтожено несколько городов, прежде чем обе стороны осознали масштаб опасности. Из Узора разом вырвали сотни тысяч нитей, которые исчезли из уже прошедших дней. Не существовало более результатов действий этих людей, как и того, что сделали другие из-за совершенного ими. Воспоминания остались – но не свершения, не дела и не поступки. Непредсказуемая рябь прошла по всему Узору, грозя уничтожить, распустить само его плетение. Это означало бы гибель всего. Уничтожение мира, времени, самого Создателя.
Ранда прошибла холодная дрожь – и вовсе не из-за прохлады, заползшей под куртку.
– Морейн, я не могу обещать, что не буду его применять. Ты ведь сама говорила, что есть моменты, когда надо поступать вопреки запретам.
– Я и не предполагала, что ты пообещаешь, – холодно заметила она. Волнение ее исчезало, уступив обычной бесстрастности. – Но ты должен быть осторожен. – Она опять стала говорить «должен». – С таким са’ангриалом, как Калландор, ты весь город мог бы уничтожить погибельным огнем. На грядущие годы Узор оказался бы разодран. Кто возьмется утверждать, что плетение, в конце концов успокоившись,