– Во-первых, нужен пирсинг.
Глаша мгновенно напряглась:
– Кто такой Пирсинг? Модельер? Наверное, из дорогих?
Лида закатила глаза:
– Глаха! Ты дремучая, как сосновый бор! Мне даже за тебя стыдно. Пирсинг – это когда тебе прокалывают кожу или хрящ.
– Зачем это? – оторопела Глаша.
– Чтобы вдевать в получившиеся отверстия кольца, палочки и гвоздики. Такой боди-арт. Не знаешь, что ли?
– А! Это когда в ухе по шесть сережек, а в пупке пуговка? Знаю, знаю! Но мне это не подойдет.
– Пирсинг – это секси! – сообщил Жора, заедая сыр рыбой. Весь вечер он ел, не останавливаясь. Большое тело активно радовалось большому куску.
– Я себе тоже сделаю! – загорелась Лида. – Хочешь, Глаха, завтра вместе сходим в салон? Всего-то пятьдесят баксов. Могу дать взаймы.
– Нет уж, – отказалась Глаша. – Свои хрящи я хочу поберечь на всякий случай. А... кроме пирсинга есть еще... что-нибудь, на что следует обратить внимание? – спросила она. – Чтобы молодые приняли меня за свою?
– Прикид, – пожал плечами Жора, забрасывая в пасть горсть маслин. – Владение слэнгом.
– Знаешь какие-нибудь фишки? – поинтересовалась Лида. – Молодежные?
– Знаю.
– Например?
– Ну... Например... Все пучком, – неуверенно произнесла Глаша. – Сиди на попе ровно.
– Это сильно, – ухмыльнулся Жора. – Но устарело.
– Может, вы мне подиктуете? – заискивающе спросила Глаша, нашарив рукой огрызок тетрадного листа, лежавший на подоконнике. – А я запишу? Что-нибудь эдакое...
– Давай лучше ты перетаскаешь на кухню грязную посуду, а я тебе из Интернета что-нибудь скачаю? – предложила хитрая Лида.
Через полчаса в руках у Глаши оказалось несколько страниц, густо запечатанных убористым текстом.
– Девушка, – прочитала она. – Герлушка, жаба, василиса. Гнобить – надоедать нотациями. Рот – калитка, варежка, хавало. Лида, я вряд ли сумею так разговаривать!
– Выучи несколько словечек и просто вставляй их в разговор. Давай, попробуй, ну!
– Жора, – обратилась Глаша к ее приятелю. – У тебя до знакомства с Лидой была герлушка?
Лида с любопытством поглядела на своего приятеля, но тот только ухмыльнулся.
– Давай, – подбодрила его Лида, – перестань совать в хавало огурцы и колись.
– Была, конечно, – пожал плечами Жора. – А что?
– А сколько ей было лет? – тут же спросила Лида.
– Шестнадцать, а что?
– Ничего, – злобно ответила та и налила себе рюмку водки.
Жора продолжал есть, а Лида стала к нему цепляться. Следующие полчаса милые ругались, потом принялись мириться. Процесс примирения сопровождался поцелуями и интимными признаниями, так что Глаша краснела, как юная медсестра, после чего поторопилась смыться. Слегка покачиваясь, она выползла на улицу, держа в руках небрежно сложенные листы.
Почему бы действительно не закадрить студента Витю? Просто чтобы доказать себе, что она еще ого-го. Это будет приятно. И Раиса Тимуровна отвяжется раз и навсегда со своими