"Черт бы тебя побрал, парень!" крикнул человек с чашей, когда Пурпурное вино перелилось через край и потекло по руке. "Убирайся, пока я не сбил тебя с ног.”
Я положила свой сверток на край стола и начала развязывать узел. Один из мужчин выхватил буханку хлеба из-под ткани, Прежде чем я успела ее развязать. Он оторвал кусок от буханки и передал его другому мужчине. Солдат, сидевший напротив него, тоже взял буханку хлеба и бросил ее на соседний стол. Затем он схватил еще одну и бросил ее в руки человека, сидевшего за четвертым столом.
Вскоре осталась только одна буханка хлеба. Мужчина потянулся за ним, но я отдернула руку. Она принадлежала мне, и я не собиралась отдавать ее без боя. Мужчина свирепо посмотрел на меня, и я подумала, что он может ударить меня, но один из его товарищей бросил в него кусок хлеба. Она отскочила от его носа и упала в миску. Он схватил хлеб, одарил меня щербатым ртом и принялся за тушеное мясо.
Солдаты, сидевшие за столами, шумно впитывали в себя сок тушенки и жадно поглощали его, как стая диких зверей.
Я поспешила к огню и положила свой сверток рядом с очагом.
"Вот," сказала Изабель, сунув мне в руки тяжелый деревянный сосуд. "Наполни любую пустую чашу этим Конту лука, если тебе не скажут иначе. Затем проделай то же самое с тушеным мясом из кастрюли над огнем.”
"Да, я так и сделаю.”
Восхитительный аромат еды напомнил мне, что я голодна, но я подожду, пока солдаты насытятся. Когда я двинулась вдоль первого стола, наполняя любую протянутую мне чашу, Изабель взяла Джабнета за руку и отвела в сторону. Она произнесла несколько сильных слов и погрозила ему пальцем, но я не расслышала, что она сказала.
За третьим столом мужчина был полностью предоставлен самому себе. Напротив него столпились пятеро мужчин и жадно поглощали еду, иногда откусывая кусочки от соседской миски. Этот человек сидел тихо, его глаза следили за каждым движением вокруг него. Мне нравились его черты: широко посаженные глаза, сильная линия подбородка, квадратный подбородок, длинные густые темные волосы. Большинство других солдат были старше его. Однако мне показалось, что он вел себя более зрелым образом, чем любой из них.
Я поднесла деревянную ложку к его пустой миске, чтобы наполнить ее дымящимся твердым мясом и бараниной, но он отмахнулся от моей руки.
"Хватит," сказал он. “Но я выпью еще полбутылки твоего вина." Он протянул мне пустую миску и впервые взглянул на меня. "Пожалуйста," добавил он.
Я не знала, была ли это его вежливость, аккуратный и чистый внешний вид или глаза. В них было выражение, которое я могла бы описать только как спокойную силу, но мое молодое сердце проделало какой-то новый трюк в моей груди. Его запах напомнил мне запах новой кожи и напряженного труда. Для человека помельче это было бы неприятно.
Я моргнула, когда волосатый кулак ударил по соседнему столу, где незваный гость кричал, требуя еды.
Человеку, сидевшему рядом со мной, хватило одного