А то и вовсе можно полчаса
Ходить, архитектурой восторгаться,
Смотри-ка, мол, какие чудеса!
Короче, хоть и был он весь в работе,
Но женским полом, шумный и шальной,
Он вовсе не манкировал, напротив,
Он приглашал на чай его домой.
А там уже совсем другое дело,
Какие, на хрен, шпили, купола,
Там гвоздь программы – Витькин «лимончелло»!
Там очень даже бойко шли дела.
Болтушки, балаболки, эти бабы
Ввиду большой и пламенной любви
Готовили ему люля-кебабы,
Поди ты их ещё останови.
Мол, ешь, любимый, силы набирайся,
Она тебе совсем не повредит,
Вся жизнь твоя – как гоночная трасса,
Ты должен быть здоров на ней и сыт.
Но как пошли квартирные разбои,
И кражи, кражи той же группой лиц,
Нам никакого не было покоя
От россказней, легенд и небылиц,
Что тополиным пухом разлетались
По всем дворам, углам и закуткам,
И у Толяна мысли кувыркались,
Что жилы рвёшь, а воз и ныне там!
И жизнь пошла какая-то чудная
В преддверии возможных передряг,
И пассия его очередная
Всё вопрошала: «Как же это так?
Ты мне скажи, мой друг, хотя бы вкратце:
А правда, что преступность возросла?
А нам с тобою есть чего бояться,
Нас точно не убьют из-за угла?»
Толян сперва отбрёхивался вяло:
«Хоть век наш и безумен и жесток,
Но всё же ты напрасно задрожала,
Моя душа, мой нежный лепесток!
Лови меня сто раз на честном слове,
Милиция тебя не подведёт,
Она любую сволочь переловит,
Любому гаду выпишет расчёт!»
Что ж, он храбрился, только так и надо
От паники подруг оберегать,
При этом он по рейдам и засадам
С концами, глухо начал пропадать.
Он говорил себе: «Покуда в силе
Мои враги, то мне покоя нет,
Они мой образ жизни изменили,
Какие бабы? Я теперь аскет!
Отбренькали, ослабли струны сердца,
Душа не пляшет больше, не поёт,
И я, выходит, если присмотреться,
Не Дон Жуан теперь, а Дон Кихот?
И то с хренцой какой-то непонятной!
Он ветряные мельницы копьём
В упор атаковал, и на попятный,
Назад не шёл, а только напролом!
Он в бой летел, вперёд на поле брани,
Мол, вот он, враг, сражайся, кто не трус!
А я как будто в облаке, в тумане
С химерами какими-то борюсь!
Ну где вы, гады, мне-то с кем сражаться?» –
Толян куда-то в небо вопрошал…
…Короче, бабы стали обижаться,
Что он теперь их реже приглашал.
Ну, хорошо хоть, в этой новой жизни
Он изредка собою всё же был
И что в своём упёртом аскетизме
До абсолюта он не доходил.
С Толяном вместе Петька, классный парень,
Силач,