Все я это написал не только для того, чтобы вспомнить об отце (он этого заслуживает!), но и еще по двум важным для меня причинам. Во-первых, чтобы сказать, что нельзя, как это сегодня встречается, огульно всех партийных работников в подлецы и в мздоимцы записывать! Во-вторых, по причине, о которой, может быть, не очень литературно образцово, но очень искренне писал я в той далекой по времени статье. «В понятие “эстафета поколений” входит не только дом, построенный отцом, не только верстак рабочий, который ты перенимаешь от него, но и главный стержень жизни его, в делах славных закаленный. И ты должен знать дела эти, потому что тебе продолжать их. А продолжая, всегда помнить, что придет время и тебе рассказывать о своей жизни сыну своему, своей дочери».
Вернусь вновь к жизни пацана в военной Москве. Жили мы с мамой в то время вдвоем. Отец – на фронте, а сестра… Вот история с сестрой заслуживает отдельного упоминания. Сестра (она была старше меня на девять лет) в июне 41-го была в пионерском лагере под Москвой. Началась война, и руководство лагеря решило эвакуироваться на восток, подальше от столицы, которую в это время уже бомбили. Я не знаю подробностей, но, как потом рассказывала сестра, посредине дороги взрослые бросили детей на произвол судьбы! Да, и такое в войну бывало. И вот 12–15-летние подростки одни пошли кто куда. Сестра больше двух месяцев (!) пешком добиралась до Казани, шла туда, потому что знала, что там работал хороший знакомый отца. Голодала, ела сырую картошку, которую выкапывала на полях, мерзла в стогах сена, но дошла! Разыскала знакомого и осталась там жить до 1943 года.
Еще воспоминания из моего военного детства… В школе переписали всех, у кого отцы на фронте воевали, и выдали талоны на бесплатные обеды. Я этими талонами только два раза и воспользовался. Во-первых, потому что столовая далеко от дома была, но главное – у меня эти талоны прямо в столовой и украли.
Подлинным счастьем были для меня те случаи, когда отец с оказией мог переслать домой свой офицерский паек. Это был американский набор продуктов в лощеной картонной коробке размером с кирпич (ленд-лиз!). Открываешь с трепетом коробку – на самом верху лежат несколько жевательных пластинок. Я почему-то мыл их в воде, не нравилось, что они такие «душистые», с разными вкусами. И уже «голую» резинку долго жевал. Верхом же наслаждения была консервная баночка бекона. Он был уложен в ней кольцом, переложенным пергаментной бумагой. Мама отрывала часть этого ветчинного кольца и давала как редкий заморский деликатес. Помню, что иногда с оказией присылал мне отец с фронта маленькие трофеи: перочинный ножичек с перламутровой ручкой, фашистские ордена-кресты и один раз даже немецкий кортик. Я его потом на хорошую рогатку променял. Жаль –